Иоанновская семья

Всего один раз за свою жизнь, осенью 1894 года, святой праведный Иоанн Кронштадтский побывал в Крыму. Здесь он почти ежедневно служил Божественную Литургию и общался с жителями этой южной российской губернии. О самых ярких крымских беседах, встречах, исцелениях и пророчествах Кронштадтского пастыря повествует книга прот. Валентина Ромушина «Чудеса Святого Иоанна Кронштадтского в Крыму», отрывок из которой мы публикуем.

12 октября отец Иоанн посетил имение князя Юсупова — Корею. «Всю дорогу восторгался живописными видами иногда даже останавливался на короткое время, чтобы сильнее запечатлеть ту или другую картину, особенно поразившую его взор», — вспоминал об этой поездке причетник отца Иоанна.

Представители фамилии Юсуповых занимали высокие государственные посты, отличались любовью к искусству и были фантастически богаты. Среди них выделялся Николай Борисович - один из богатейших вельмож России; не было не только губернии, но даже уезда, где бы у него не имелось деревни или усадьбы. Он был первым директором Эрмитажа, русским посланником в Италии, главноуправляющим Кремлевской экспедицией и Оружейной палатой, а также всеми театрами России. Корни рода Юсуповых уходят в глубь веков. Ею основателем считается некто Абу-бекир Бен Райок, потомок пророка Али, племянник самого Магомета. Его потомки когда-то правили в Египте, Дамаске, Константинополе. Один из них ушел из Аравии к Азовскому и Каспийскому морям, где образовалась впоследствии Ногайская орда.

Представители будущих Юсуповых ходили в походы с Тамерланом, основателем второй монголо-татарской империи. Одним из самых сильных и умных правителей того времени был хан Юсуф. У Него было восемь сыновей и дочь Сумбека, властная, типажная красавица, казанская царица.

Один из правнуков Юсуфа — Абдул Мирза - был крещен. История крещения была такова: дело было в царствование Федора Алексеевича. Абдул Мирза принимал в городе Романове (ныне Тутаев) патриарха Иоакима. По незнанию православных постов он накормил патриарха гусем. Патриарх принял гуся за рыбу, отведал и похвалил, а хозяин возьми да скажи: это, мол, не рыба, а гусь, и повар мой столь искусен, что может приготовить гуся под рыбу. Патриарх разгневался и по возвращении в Москву рассказал всю историю царю Федору Алексеевичу. Царь лишил незадачливого татарина всех пожалований, и богач стал нищим. Три дня думал он и решил креститься в православной вере. Получил имя Димитрий и придумал себе фамилию в память предка своего Юсуфа — Юсупово-Княжево.

Имение потомков этого забавного православного татарина и посетил отец Иоанн.

Исцеление княгини Юсуповой и крымско-татарской женщины

Хозяйка усадьбы, Зинаида Николаевна Юсупова, в ожидании кронштадтского гостя беседовала с графиней Орловой.

— Если б вы знали, какой человек отец Иоанн, это, скорее, добрый волшебник, — сказала собеседнице княгиня Зинаида.

— Несколько лет назад я в этом тоже убедилась. Дело было в большом зале городской думы, где состоялось открытие Петербургского общества трезвости. Отец Иоанн там председательствовал. Когда наступил момент обращения его к аудитории с приглашением пожертвовать что-нибудь на «хорошее дело», произошло нечто стихийное. Огромная толпа элегантных дам и мужчин бросилась к эстраде и стала бросать на стол деньги, кольца, браслеты, портсигары. Не отставал и младший брат, простолюдин. Я лично видела, как простой извозчик в залатанном. кафтане достал из-под полы кошель и кидал медные деньги. Порыв был огромный, совершенно исключительный. В какие-нибудь 15-20 минут на это доброе начинание было собрано свыше пяти тысяч рублей, не считая различных драгоценностей...

— Это что! Меня он, на удивление всем, спас от смерти.

— Не может быть, — с легким дамским притворством сказала графиня.

— Истинная правда. Мне тогда было 23 года. 1884 год. Я была всего второй год замужем, и у нас был ребенок. Казалось, передо мной открывается самая счастливая жизнь. В то время я впервые услышала об отце Иоанне Кронштадтском, что он удивительный молитвенник И что молитва его творит исцеления. Эти рассказы произвели на меня большое впечатление, и я искала случая с ним встретиться. Мы думали пригласить батюшку отслужить Литургию в нашей домовой церкви, но почему-то не успели этого выполнить. Вскоре я тяжко заболела и три недели была между жизнью и смертью. Меня считали безнадежно больной. Болезнь была сложная: приливы к мозгу - почти до слепоты, страшный озноб, температура. до 42 градусов и, наконец, лиловые пятна на теле, Доктора не могли точно определить болезнь и назвали ее тифом, особого вида. Только впоследствии стало ясно, что это было заражение крови в тяжелой форме...

Лечил меня, как родную дочь, профессор Сергей Петрович Боткин, доброты и внимания которого я никогда не забуду.

Вскоре я почувствовала, что меня считают безнадежной; с течением болезни я и сама стала понимать всю серьезность моего положения. По целым суткам я не смыкала глаз и много думала о смерти. Но желание Жить так было во мне сильно, что я, не зная, откуда мне придет спасение, не отчаивалась и надеялась, что не умру. Странно только, что в течение этих трех недель, полных самых сильных душевных переживаний, я ни разу не вспомнила об отце Иоанне. Вдруг в одну из бессонных ночей образ отца Иоанна, которого я никогда не видела, но который был близок моей душе, предстал в моем сознании и не покидал меня всю ночь. Ранним утром я высказала моему мужу» желание видеть отца Иоанна. Удивительно, я не столько думала о возможности исцеления, сколько боялась умереть, не повидав его. Феликс тотчас же пошел вниз к моему отцу, чтобы сказать ему о моей просьбе. Каково же было удивление мужа, когда отец встретил его словами: «Я всю ночь видел отца Иоанна во сне и тоже хочу попросить его приехать помолиться с нами». Но окончательно изумило и убедило всех нас пришедшее тем же утром анонимное письмо. В нем какие-то сочувствующие нашей семье люди умоляли вызвать отца Иоанна к моей постели. Воистину Господь наш Триедин, — сказала, крестясь, княгиня.

— И что же было дальше, милая? — спросила графиня Орлова, не скрывая сильного любопытства, от нетерпения даже прихлопывая в ладоши.

— Дальше послали в Кронштадт нашего старого служащего. Отец Иоанн в тот день был очередным, но, слава Богу, узнав о моем положении, он нашел себе замену и тотчас поехал к нам. Помню, войдя в комнату, он первым делом положил свою руку мне на голову, и я почувствовала необыкновенное успокоение. После этого батюшка с Феликсом встали на колени перед образами и начали молиться.

Молитва отца Иоанна была поразительна, и трудно передать впечатление, которое она производила. Он просил у Господа моего исцеления. Не только просил, но даже как будто требовал. И так горячо молился, что и мой дух возносился со словами его молитвы к Богу, Все земное в это время для меня не существовало, исчезло...

После молитвы отец Иоанн снова подошел ко мне. Мы поговорили. А уходя, он сказал: «Она не умрет». Это страшно поразило мужа, так как все доктора объявили меня совершенно безнадежной. На выходе из комнаты отец Иоанн встретился с профессором Боткиным, который с волнением сказал ему: «Помогите нам!». Такое обращение крайне всех удивило, так как Боткин слыл человеком свободомыслящим.

После посещения батюшки на душе у меня стало совершенно спокойно. Через несколько дней мы снова пригласили отца Иоанна. Он пришел, сел ко мне на кровать и долго-долго горячо и убедительно говорил, что мне необходимо причаститься Святых Христовых Тайн. Я ответила, что собиралась говеть перед Пасхой. Тогда отец Иоанн убедил меня, что откладывать не следует, хотя Пасха и близко, и что он сейчас же поедет за Святыми Дарами. Батюшка ушел и отсутствовал около двух часов, которые показались мне бесконечными.

Когда он вернулся, я была глубоко счастлива, исповедалась в полной памяти и приняла Святые Тайны со светлым чувством на душе. Мне казалось, что все земное для меня умерло и я иду в рай. Всю меня наполнило чувство глубокого успокоения, мира, отрады и вообще всего того, что человек может испытать как верх счастья. Это трудно и даже невозможно выразить словами.

После причастия я заснула и впервые за три недели моей болезни проспала спокойным сном целых шесть часов. Когда проснулась, то поняла, что случилось чудо — почувствовала себя совершенно здоровой; термометр показывал 37,1 градуса.

Профессор Боткин, увидев такую поразительную перемену, долго молча смотрел на меня. Слезы катились из его глаз. «Уж это не мы сделали!» — проговорил он. Через неделю я встала и пошла без посторонней помощи.

С тех пор прошло десять лет, но все пережитое свежо в моей памяти и сегодня. То исцеление оставило на всю жизнь глубокий след в моей душе. Оно сильно меня изменило. Графиня, вы не представляете, как обрадовалось наше семейство, когда мы получили согласие батюшки на посещение нашего крымского имения. Обязательно, слышите, обязательно возьмите у него благословение...

Среди гостей у князя Юсупова был и граф И.Г. Ностиц, серьезно увлекавшийся фотографией. Он попросил гостей выйти на площадку и сделал несколько, фотоснимков, на которых центральным лицом был отец Иоанн.

В момент появления пастыря среди народа к нему подбежал местный татарин и с мольбой в голосе сказал:

— Батюшка, слышал я, что твой Бог сильнее нашего Аллаха. По молитве твоей у соседа поправился ребенок, помолись за мою больную жену, ей никто не может помочь.

Отец Иоанн посмотрел на него и ответил обычное: «Помолимся вместе». Затем опустился на колени и стал читать молитву. Татарин бил себя в грудь и усердно повторял за ним слова молитвы. Они молились долго. На глазах у татарина блестели слезы. Наконец батюшка встал, и татарин ушел домой. Кронштадтский пастырь уже садился в экипаж, когда увидел бегущего к нему татарина. Подбежав, он бросился на колени перед отцом Иоанном и воскликнул:

— Жена моя здорова! Я и весь мой дом принимаем Православие.

Глядя на это, провожающие батюшку Юсуповы невольно вспомнили историю крещения своего далекого татарского предка Абдул-Мирзы.

Молился ли когда-нибудь еще мусульманин вместе с православным священником?

Великое миссионерское значение имели подобные случаи. Ни одна самая красноречивая беседа не обратит в православие столько иноверцев, скольких обращала искренняя молитва пастыря, ибо нравственная сила не в диалектических умопомышлениях, а в искренней христианской любви. Сначала любовь и дружба, а потом уже и вера общая. Даже евреи, менее всего расположенные к христианству, и те чувствовали на себе примиряющее влияние отца Иоанна. Трогательно было видеть, как во время его поездок в западные края вместе с православными батюшку встречал и духовный раввин.

Молитва над ялтинским татарином

В субботу, 15 октября, отец Иоанн совершал богослужение в Успенской церкви 14 села Аутки. Эта тихая греческая деревушка, лежащая в прохладной долине ручья Учан-Су, многих привлекала своим покоем и гостеприимством. Узенькие улочки и закоулки с грациозными гречанками и оживленными детьми притягивали взор путника и уносили мысли в средневековое прошлое.

Профессор Университета Святого Владимира Юлиан Кулаковский утверждал, что лишь в Аутке живут потомки старого населения Крыма. Здесь было поселено несколько семейств, возвратившихся из Мариуполя по вызову князя Воронцова, чтобы заняться промыслом ловли устриц.

На этот раз отца Иоанна ждали в одном из сохранившихся с давних времен храме, где-то перестроенном, в чем-то измененном, но по-прежнему являвшемся богоспасительным кораблем Христовым. Древний каменный престол с впадиной, каменная алтарная преграда с Царскими вратами и одной лишь северной дверью и тонкий луч света, пробивающийся в средневековый алтарь из единственного маленького окошка, создавали у причетника Ивана ощущение средневековой службы в далекой Греции. Храм наполняли в большинстве своем греки, что усиливало чувство моления на чужбине и придавало мысленным путешествиям Киселева ощутимый реализм.

Но не только православные собрались вознести молитвы Богу и взглянуть на знаменитого пастыря. Пришли сюда и крымские татары, типичные лица которых резко выделялись и обращали на себя общее внимание. Вдумчиво и сосредоточенно вслушивались они в незнакомые слова молитв. По их глазам было видно, что они, так же как и православные, исполнены благоговения и веры...

После богослужения ауткинские жители долго общались с кронштадтским пастырем, рассказывая о доброй и мирной жизни их деревни. Упоминали и о многочисленных древних храмах, от которых остались одни развалины. Это были церкви во имя Рождества Богородицы и святых: Иоанна, Димитрия, Анастасии, Евфимии, преподобномученицы Параскевы, великомученицы Кириакии и других подвижников. Старожилы с печалью вспоминали, как их православным предкам, оставлявшим родину в лихую годину насильного переселения в Приазовье, зачастую приходилось самим разбирать многие церкви, спасая их тем самым от святотатственного поругания. Сломанный материал укладывали в середину нижней части храма, а сверху засыпали землей. Затем почти везде сажали деревья.

В этот вечер в Ливадию к отцу Иоанну принесли разбитого параличом татарина из Аутки. Он имел изможденный вид, глаза его беспокойно блуждали и точно искали спасения в каждом, к кому бы ни обращались. Молодые татары, принесшие его на своих плечах, обратились к причетнику Ивану на лиманом русском языке:

— А что, бачка, лекарь-то Божий дома?

— Дома.

— Кажи ему, что до него у нас дела есть...

— A вот погодите, батюшка скоро выйдет.

— А ты кажи, чтоб скорее шел, а то старику-то тяжело больно...

Отец Иоанн не заставил себя долго ждать. Приблизившись к группе верующих магометан, окружавших носилки, на которых неподвижно лежал больной, он ласково с ними заговорил:

— Будем, молиться Богу, веруя, что Он не может не услышать нас, потому что мы тут стоим перед Ним, как создания пред своим Творцом, как дети пред своим Отцом.

Старик-татарин силился улыбнуться, но улыбка ему не давалась. Отец Иоанн возложил руки на его голову. Люди на мгновение притихли, Видно было, что они переживали какие-то новые ощущения, непонятные, но волнующие кровь и пробуждающие мысли. На всех присутствовавших эта трогательная сцена произвела сильное впечатление...

Вразумление девушки из Гурзуфа

Воскресенье, 16 октября, отец Иоанн провел в Гурзуфе. Божественную литургию служил в местном храме Успения Пресвятой Богородицы. Эта чудная церковь, построенная в греко-византийском стиле, имела в основании форму креста. Ее белокаменные стены были украшены резьбой. Внутри храм был отделан разноцветным итальянским мрамором. Алтарные витражи и наружный крест, искусно подсвечивались электричеством. Сослужил отцу Иоанну священник гурзуфского храма — иеромонах Трифон.

По окончании Литургии верующие просили кронштадтского гостя отслужить панихиду по новопреставленному хозяину сего курорта Петру Ионовичу Губонину. Этот трудолюбивый устроитель Гурзуфа скончался в Москве 30 сентября и был похоронен в подалтарном склепе построенного им гурзуфского храма. Отец Иоанн согласился и прошел с прихожанами к могиле Губонина. На мраморной доске надгробия он прочитал следующее: «Милому и доброму Петру Ионовичу от товарищества «Нефть». Незабвенному и глубокоуважаемому Петру Ионовичу — от признательных гостей «Гурзуфа». «Дорогому и любимому человеку — от благодарных служащих». «От правления общества конно-железных дорог С.-Петербурга». «От правления общества Азово-Севастопольской железной дороги». «Жена строителя Гурзуфской церкви - Марина Севастъяновна».

По тому, как глубоко и искренне молились служащие Гурзуфского имения, можно было дога сколько необходимого и полезного сделал этот отошедший ко Господу человек для своего поселка.

В тот день отец Иоанн долго общался с местными жителями, внимательно выслушивая каждого и исполняя, по возможности, разнообразные просьбы. В какой-то момент к батюшке подошел мужчина. На лице его было написано отчаяние. Он терял единственную красавицу-дочь, страдающую от нестерпимых болей и приговоренную врачами к смерти. Он не просил и не умолял отца Иоанна — на это у отца, обезумевшего от горя, уже не было сил. Он склонил перед батюшкой голову и тихо заплакал. За него все рассказали сочувствующие ему люди. Добрый пастырь не замедлил отправиться к больной, взяв с собой все необходимое для исповеди и причастия. Придя в дом умирающей Девушки, отец Иоанн попросил оставить его наедине с больной.

Как только умирающая осталась наедине со священником, она сползла с кушетки к его ногам и закричала:

— Батюшка, доктора сказали, что я умру, а я жить хочу!

— И будешь жить. Чего ты плачешь? Только просить исцеления нужно не у тех врачей, что приговорили тебя к смерти, а вот у Этого Врача, — спокойно ответил отец Иоанн и указал на икону Спасителя.

Затем, опустившись на колени, он стал усердно и горячо молиться. Пот выступил на его лице, и волосы прилипли ко лбу...

Закончив молитву, кронштадтский пастырь обратился к девушке:

— Болезнь твою Господь попустил для вразумления и покаяния, дабы не умерла ты душой и не погубила много хороших семей. Ты красивая, но красотой нужно любить, а не губить. Забудь свои похотливые увлечения, покайся за разбитые тобой семьи и живи... Что творилось в тот момент в душе бедной девушки: отчаяние сменялось удивлением, удивление — надеждой...

— Живи, славя Бога, — продолжил отец Иоанн, — любя Его, прося Его, Помни, что ты Его дочь, как и мы все Его дети. Не обижай родителей твоих земных — и будешь жить долго.

Исповедав и причастив больную, батюшка вышел из комнаты и сказал ее отцу:

— Мне здесь больше нечего делать.

Мать в полном отчаянии со слезами бросилась к нему:

— Что, батюшка, она умрет? — Да нет же, она здорова! — успокоил ее священник и, попрощавшись, уехал...

Больная стала быстро поправляться, и скоро была совершенно здорова.

Источник: Протоиерей Валентин Ромушин. Чудеса Святого Иоанна Кронштадтского в Крыму. Симферополь: Н.Орiанда, 2011. 72 с.

Фото: Юсуповский дворец в Крыму / avenue-park.ru.