53 года назад, 1 ноября 1964 г., Русская Зарубежная Церковь причислила к лику святых великого угодника Божия, Всероссийского пастыря - святого праведного Иоанна Кронштадтского. В то время Русская Православная Церковь была несвободна и не могла этого сделать. Но 8 июня 1990 года (27 лет назад), как известно, на Поместном Соборе полнота нашей Церкви с великой радостью и благоговением распространила сие прославление и на всю Россию. Предлагаем вашему вниманию очерк, посвященный житию и учению св. прав. Иоанна, в особенности отмечая малоизвестные факты из его жизни.

Одну проповедь, посвященную о. Иоанну Кронштадтскому и опубликованную в 1911 году, епископ Алексей Таврический начал повествованием о том, что Церковь в этот день творит память 20,000 христиан, сожженных в храме в Никомидии во время богослужения. Это было в 302 году, в царствовании Диоклитиана и Асимилана. Тогда был назначен определенный день как языческий праздник для истребления христиан. На рассвете этого дня воины окружили никомидийский храм, сломали двери, сожгли священные книги, ценные вещи разграбили, а храм и всеъ верующих в нем сожгли.

Далее проповедник пишет:

«Ныне храмы пока не жгут и не разрушают, хотя грабят весьма часто. Ныне пока и молящихся христиан не сожжигают в храмах. Но то, что замышляется и уже делается ныне против христианства, далеко опаснее всяких Никомидийских катастроф и разгромов. Ныне выжигают, вытравляют из сердец человеческих веру во Христа, а вместе с нею разрушают и нравственность в обществе …

Сочинители революции задумали прежде всего убить в народе русском веру в Бога и авторитет Святой Церкви… Они не только хотят веру выкрасть у народа, но хотят искалечить и нравственность народную. И здесь главным орудием подкопа под народную нравственность является прежде всего книжный рынок. Книжные магазины, лавочки, прилавки, киоски загружены порнографическими изданиями, соблазнительными романами, гравюрами, открытками… Газеты наполняются гнусными объявлениями, скандальными процессами, а иногда и прямой и открытой проповедью разврата … Театры своими порнографическими пьесами производят также развращающееся влияние… На помощь литературе и искусству в деле пропаганды публичного разврата стали выступать даже целые общества под разными названиями, вроде «вечеров красоты», «лиги свободной любви» и т.д.

Гибнут дети и грудные младенцы, по чужой вине отравлены в начале весны своей жизни… Расторгаются браки, разрушается семейное счастье, гибнут силы, ум, энергия, здоровье, утрачиваются чистые радости жизни и все – через разврат…»

Это описание происходивших тогда в России процессов можно в полной мере отнести и к нашим дням. Россия перед катастрофой во многом напоминает нынешнее общество на Западе ­– общество, в котором мы с вами живем, подвизаемся, стараемся сохранить свои души и души наших детей.

И вот, на фоне тогдашних процессов, тогдашнего отступления, Господь послал России праведника, русского богоносца, совершенно уникального пастыря, который засиял не только на всю Россию, но и на весь мир – отца Иоанна Кронштадтского.

Отец Иоанн, как никто, ясно и отчетливо сознавал настоящее тяжелое положение Церкви и земли Русской. С такой прозорливостью не предвидел грядущих на Россию скорбей никто. По словам святого Новомученика Иоанна Восторгова, кронштадтский пастырь «зажег священный огонь в тысячах душ; он спас от отчаяния тысячи опустошенных сердец; он возвратил в Церковь тысячи гибнувших чад…» Невольно вспоминаются слова святого апостола Павла о том, что когда умножается грех, тогда изобилует и благодать.

Ох святой Иоанн, как ты нужен нам и ныне! Ведь мы охвачены теми же сомнениями, той же халатностью, той же апатией к церковной жизни, той же растерянностью, как и тогда. Да, мы ходим в храм и повторяем молитвы, но так часто на душе пусто, нет огня веры. А силы же зла во много раз усилились и идет установка «нового порядка» не только в отдельных странах, но во всем мире. Дьявол действует еще более ухищренно чем прежде. Помоги нам святый праведный отче Иоанне! Научи нас молиться, верить, научи нас ревности о Боге и подчинению Его воле.

Ни об одном святом не было столько написано, как о святом Иоанне Кронштадтском. Мало кто из православных не знает о нем. Мы будем говорить о менее известных подробностях его жизни, а также о том, как пройденый им путь может помочь нам в нашей духовной жизни. Нас должно интересовать не столько каким был о. Иоанн, а какими духовными принципами он рукодоствовался и как нам стать такими как он.

Город Кронштадт рано утром еще погружен в глубокий сон и его улицы пусты. Около 3-х часов утра поднимается с одра священник, по имени Иоанн, и начинает день с молитвы. Спит о. Иоанн в подряснике, как бы держа себя всегда на готове. Согласно ключарю кронштадтского Андреева собора, отец Иоанн с 4-х часов утра, несмотря ни на какую погоду, прогуливается по двору и саду, тайно произнося молитвы. Немного погодя, ворота дома отворяются и о. Иоанн направляется в собор. У ворот дома его ждет многочисленная толпа. Все бросаются ему навстречу, чуть не сбивая его с ног, прося благословения. Священник с кроткой улыбкой, дальше идет, а толпа все растет и растет. У собора встречается уже новая картина. Вдоль решетки соборного сада чинными рядами стоит «армия о. Иоанна» – оборванцы обоего пола и всех возрастов, числом от 500 до 700 человек. Город Кронштадт, портовый город, был местом административной ссылки из столицы порочных людей и там жило очень много бедных и несчастных. Батюшка рано в своей жизни познакомился с картинами бедности и страдания – это воспитало в нем сострадание и сочувствие. Отец Иоанн разделяет бедняков на десятки и каждой десятке вручает сумму денег для деления среди них. К 6 часам утра начинается звон к утрени.

Отец Иоанн, сопровождаемый людьми со всей России, входит в храм и направляется в алтарь. Начинается утреня. Отец Иоанн неизменно сам исполняет чтение и пение стихир и канон, причем не пропуская ни одного слова. «На этом чтении, – говорил о. Иоанн, – я воспитывался в церковной жизни»; «Через это чтение душа мало-помалу привыкает к церковной жизни … мало-помалу проникается настроением тех людей, которых ублажает Святая Церковь. Отец Иоанн был очень озабочен тем, чтобы богослужение было понятным и осмысленным. К храму, к молитве, к богослужению отец Иоанн привык с ранних лет. Родился он в 1829 году в суровых условиях крайне-материальной нужды. Его отец, Илья (мать звали Феодорой), был псаломщиком сельского храма Архангельской области и часто брал сына с собой в храм. Да и изба в которой рос будущий пастырь, более походила на храм со своими большими образами, горящей лампадой и постоянными молитвословиями.

Вернемся в Кронштадт. Во время утрени приходят письма и телеграммы с приглашением приехать и помолиться о больном или страждущем. Этих писем было так много, что Кронштадтская почта для переписки с о. Иоанном должна была открыть особое отделение. Кронштадтский пастырь письма читает, некоторые откладывает, а по прочтении других, горячо молится перед престолом. Утреня обычно заканчивалась около семи с половиной часов утра. С самого начала своего пастырства о. Иоанн положил себе правило ежедневно служить литургию. Отец Иоанн принял священство в 1855 году. Будучи в Академии, он первоначально желал быть миссионером в Северной Америке или в Сибири, но по окончании курса учения Господь иначе устроил его судьбу, и будущий всероссийский пастырь женился на дочери протоиерея Андреевского собора в Кронштадте, Елизавете Константиновне и был определен в этот храм. Когда о. Иоанн вошел в собор он в нем сразу все узнал, т.к. оказалось, что он раньше во сне видел себя священником, служащим именно в этом храме.

Здесь следует сказать несколько слов о его браке. После венчания будущий о. Иоанн жил со своей женой Елизаветой как с сестрой. Он ей сказал: «Счастливых семей, Лиза, и без нас много. А мы с тобой, давай, посвятим себя на служение Богу». Надо отметить, что по началу Елизавете Константиновне такое решение было не по сердцу, и она даже обращалась с жалобой в Священный Синод, но с временем не только примирилась с желанием о. Иоанна, но и была во всем с ним единодушна. Называла она его «братом Иоанном». В скромной приходской квартире о. Иоанна и матушки Елизаветы жили ее две сестры и три брата, пока они в жизни не устроились. У одной сестры, рано овдовевшей, была дочка Руфа, которая с двух лет была взята на воспитание о. Иоанном и матушкой. Руфа жила с матушкой Елизаветой в комнате и матушка ее провожала в школу, встречала и спрашивала уроки. Как было сказано выше, о. Иоанн ежедневно совершал литургию. «Где бы я не был, я каждодневно сам совершаю литургию и искренно, сердечно-усердно и благоговейно приношу святую Бескровную Жертву Богу о грехах своих и всех православных христиан». «Я угасаю, умираю духовно, когда не служу несколько дней в храме…» Несмотря на всю свою занятость о. Иоанн всегда старался как следует приготовиться к служению литургии: «Чем внимательней и воодушевленней мы выполняем положенное правило, тем проникновеннее совершаем обедню».

Как трогательно описание того, как кронштадтский праведник совершал Божественную литургию! В одном описании литургии о. Иоанна упоминается, что на престоле стояло 12 огромных чаш и дискосов, при служении 12 священников. Отец Иоанн всех потрясал глубиной своей молитвы. В начале литургии он часто продолжал еще молиться у жертвенника по многочисленным запискам, но к чтению Евангелия он всегда возвращался на свое место и полным вниманием слушал Слово Божие, вникая во всякое слово. По перенесении святых Даров на престол он начинал как бы готовиться к радостному свиданию с Господом и больше помышлял теперь о присутствующих в храме и об их участии в общей молитве и общей радости. По пресуществлении святых Даров в Тело и Кровь Христовых отец Иоанн совершенно преображался. Теперь мысль о людях как бы отлетала от него и он начинал сла­вословить Господа, благодарить Его за бесконечное милосердие, за беспредельную любовь, за спасение рода человеческого, за крестные страдания, за дарование Сво­его Тела и Крови. Затем великий молитвенник углублялся в молитву свою за верных. Бывали дни, когда он в эти минуты превращался в какую-то неподвижную тень, точно замирал, стоя на ногах, бледный. А после возгласа он сразу приходил в себя, открыв глаза, из которых катились крупные слезы. Батюшка всегда приобщался очень долго, со слезами. По принятию Даров он становился радостный, счастливый. Пока святая Чаша еще стояла на престоле, он над нею наклонялся, обнимал ее руками и радостно молился, переживая святейшие часы своей жизни. «Люблю я молиться в храме Божием, в святом алтаре, у престола и жертвенника»

В России, где люди к тому времени привыкли приобщаться раз в год, и то нередко скорее «исполняя свой долг», нежели из-за жажды по Христу, был услышан призыв этого пастыря к русским людям как можно чаще исповедоваться и причащаться святых Христовых Таин. Поначалу о. Иоанн всех желающих исповедовал поодиночке, но через несколько лет его служения, из-за огромного количества людей (за каждой его литургией бывало от 200-500 причастников) это стало невозможным, и поэтому о. Иоанну пришлось прибегнуть к общей исповеди, хотя вне богослужения он одновременно продолжал исповедовать людей и индивидуально.

Есть множество описаний, как св. Иоанн проводил такую общую исповедь. Он это делал обычно после утрени. Стоя перед трехтысячной толпой, о. Иоанн предлагал собравшимся покаяться и читал положенные перед исповедью молитвы. Читал он отчетливо, возвышенно, некоторые слова повторял и голос его становился все звучнее и звучнее. На его глазах блистали слезы и толпа начинала колебаться. Каждое слово о. Иоанна проникало глубоко в сердце. Окончив молитвы о. Иоанн начинал разъяснять сущность прочитанных молитв: «Для чего сошел Сын Божий на землю? Для того сошел Он на землю, чтобы спасти нас!..» По мере того, как он говорил, возбуждение толпы росло и сам о. Иоанн вдохновлялся. Далее, отец Иоанн призывал всех присутствующих, бедных и богатых, молодых и старых, крестьян и дворян к покаянию. То там, то здесь слышались сдерживаемые всхлипывания, наконец, кто-нибудь, не выдержав, начинал громко рыдать. Рыдания раздавались сначала в отдельных рядах, потом мало-помалу все молящиеся плакали навзрыд. Стон от рыданий стоял в церкви. Происходило устное исповедание грехов. Некоторые, особенно женщины, стремились кричать как можно громче, чтобы батюшка услышал и помолился за них. Плач и рыдания продолжались около 15 минут. Жутко становилось непривычному к подобным картинам человеку. Дрожь пробегала по всему его телу… и рыдания вот-вот готовы вырваться из стесненной груди. Тогда отец Иоанн совершал крестное знамение и со слезами благодарил Бога за дарованное предстоящим покаяние. «Покаялись ли вы сердечно?.. А если кто из вас имеет особые прегрешения, то не приступай к столь страшному таинству, а приди и покайся нам отдельно…» Затем о. Иоанн читал разрешительную молитву. Когда наступало время причастия, бывали случаи, что о. Иоанн некоторых не допускал к причастию. Очевидец вспоминает как к Чаше подходили люди, и иногда о. Иоанн строго говорил, то одному, то другому: «Ты вчера причащалась, сегодня не допущу, так как ленишься, мало работаешь», или: «Ты исповедовалась? Нужно перед Таинством каждый раз всегда очищать свою совесть».

В Великом посту о. Иоанн никуда далеко не уезжал, чтобы принимать индивидуальную исповедь приезжих. Поскольку гораздо больше говорится об общей исповеди о. Иоанна, задержим наше внимание на индивидуальной. Постом о. Иоанн начинал принимать исповедников с часа или с двух часов дня и обычно исповедовал до двух часов ночи, а иногда и сразу после исповеди начинал утреню. Исповедовал он без ширм, у аналоя поставленного у Царских врат одного из приделов собора. Он никогда не имел обыкновения садиться, а все время стоял, облокотившись на аналой, со свойственной ему терпеливостью выслушивал каждого. Выслушав исповедь он обращался к иконе Спасителя, прочитывал вслух некоторые покаянные молитвы, а иногда удалялся в алтарь и там на коленях у престола тайно молился со слезами. В течение дня он не ел (если не считать 2-3 соленых грибков и стакана миндального молока) и около 11 часов вечера выходил на двор для прогулки на свежем воздухе и затем возвращался в собор. Дивную картину представлял Андреевский собор: темная ночь, кругом полнейший мрак, кое-где горели лампады, кругом, в разных углах богомольцы и изредка лишь слышались резкие возгласы о. Иоанна, молящегося о кающемся.

А теперь вернемся к окончанию литургии. Ежедневная литургия в Андреевском соборе, при служении о. Иоанна заканчивалась не раньше 12 ч. дня. При выходе из храма Кронштадтского пастыря его ждало множество народа, и он, благословляя их, направлялся к больным, нуждающимся и приезжим, – в разные концы Кронштад­та, или, что чаще, в Санкт-Петербург. В начале своего служения о. Иоанн сам шел к народу; а после нескольких лет служения, к нему устремилась вся православная Русь. Он в каждом человеке видел образ Божий: «Нужно любить всякого человека в грехе его и в позоре его – не нужно смешивать человека, этот образ Божий, – со злом, которое в нем». Лучшим признаком присутствия где-либо о. Иоанна было присутствие нищих, которые постоянно за ним следовали. Отец Иоанн был одинаково ласков, прост и обходителен как с бедняками, так и с богатыми. Однако, чем больше человек был привязан к земле и земным интересам, тем меньше находил он отклика у о. Иоанна. В одних воспоминаниях упоминается, как два пожилых человека стоят перед Батюшкой. Один – миллионер, который сует в руку священника пачку денег и приниженно кланяется; а другой, оборванный нищий, стоит, понурив свою седую голову… Первый рассыпается в комплиментах и любезностях в адрес Батюшки, а второй молчит, и только слезинка одна за другой катятся по морщинистым щекам. Между этими двумя людьми такая разница, но только у о. Иоанна они могли сойтись. Миллионера шокирует это соседство; он ждет, чтобы о. Иоанн сейчас же его попросил в алтарь, предложил посетить его, отслужить молебен… Ведь он архиерея принимает у себя дома, а тут сделал честь скромному священнику, сам первый приехал к нему, и вдруг изволь стоять рядом с каким-то нищим оборванцем… Вот миллионер сделал приятную улыбку, заметив что Батюшка достает из кармана просфору, и приготовился благочестиво перекреститься, но Батюшка протянул руку с просфорой к нищему, положил левую руку ему на плечо и заговорил: «Нака милый, просфору».

Люди о. Иоанну доверяли и через него жертвовали на бедных и на церковные нужды. Через его руки проходило не менее миллиона рублей в год – сумма по тем временам огромная. Не всегда он принимал все пожертвования. Были случаи когда он отказывался. Известен случай, когда от одной богатой дамы не принял 30,000 рублей.

На семнадцатом году священства о. Иоанн, видя, что одними подаяниями кронштадтской бедноте не помочь, приступил к организации более существенной помощи нищим – к созданию Дома трудолюбия. Создания этого Дома заняло 10 лет. Это не было одно здание, а целый городок, где, например, в 1902 году, работало одновременно более 7,000 человек. В Доме трудолюбия были для детей: бесплатная начальная школа, мастерская для обучения ремеслам, класс рисования для бедных, мастерские женского труда, сапожная мастерская, детская библиотека, зоологическая коллекция и военная гимнастика. Для взрослых существовали: воскресная школа, народные чтения, бесплатная читальня и платная библиотека. Кроме того был приют, амбулатория и загородная дача для детей. Посредством Дома трудолюбия о. Иоанн желал не просто оказать временную помощь нуждающимся, но нравственно их поднять. В одном из воззвании к жителям Кронштадта он написал: «А если бы кто, будучи здоров, не захотел работать (в Доме трудолюбия), то из города долой: Кронштадт не рассадник тунеядства». С устройством Дома трудолюбия личная благотворительность о. Иоанна не только не уменьшилась, а возросла.

Когда мы читаем о чудотворениях, об известности, о дарах о. Иоанна, мы не должны забывать, что все это приобреталось великой ценой. Борьба его с духом злобы в молодых годах была поразительная. Один епископ свидетельствовал, что он сотни раз видел, как враг связывал о. Иоанна невидимо у престола Божия и о. Иоанн не был в силах несколько минут сделать шагу, а потом резкими движениями, после горячей молитвы, освобождался от посрамленного его верой князя мира сего.

В начале своего священства он очень многими людьми, даже в церковной среде, не был понят – его желание ежедневно совершать литургию, его брачная жизнь, его «дружба с бедными и несчастными, его «неотмирность» многих смущала. Он мог остановиться на улице, поднять руки и с взором вверх молитвенно обратиться к Господу; он мог по пути из собора прийти домой без сапог… Хотя он жил среди людей, он постоянно был в Боге. Внутренняя жизнь о. Иоанна была монашеской. Он постоянно говорил о невидимой брани и призывал имя Иисусово. Даже известный подвижник и авторитет в духовных вопросах, святитель Феофан Затворник, был несколько озабочен тем, что о. Иоанн в миру пытается достичь того, что достигают с трудом в монастырях. Отцу Иоанну пришлось удовлетвориться письмом епископу Феофану, поскольку последний из-за своего затвора не смог с кронштадтским пастырем лично встретиться. А если церковная среда тех времен мало понимало о. Иоанна, что можно сказать о светской среде. На страницах газет появлялись ужасные, кощунственные статьи в адрес Батюшки. Были и позорные пьесы и воздвигнутый ему позор между людьми, даже им облагодетельствованными. Его принципиальностъ, его популярность, его прямота приводили в гнев всяких обновленцев, либералов, социалистов и светских лиц. Епископ Таврический Михаил (Грибановский) отмечал, что о. Иоанн: «это человек, который говорит Богу и людям только то, что говорит ему его сердце: столько он проявляет в голосе своем чувства, столько оказывает людям участия и ласки, сколько ощутит их в своем сердце, и никогда в устах своих не прибавит сверх того, что имеет внутри своей души. Это есть высшая степень духовной правды, которая приближает к Богу». Голос о. Иоанна в отношении обличения пороков русских людей того периода был заглушен так называемой «прогрессивной» прессой, которая дружно поносила его, как крайнего реакционера, черносотенца и ретрограда. Епископ Серафим Кишиневский вспоминает, что о. Иоанн переносил гонения с удивительным смирением: «За 30 лет я не слышал от него ни слова упрека врагам, ни слова обиды на кого бы то ни было, как при первом преследовании, еще в молодых годах, так и теперь в жестокие годины его пред смертных испытаний. На все это он смотрел истинным взором, считая всегда виновным состарившееся древнее зло на земле». Как это созвучно с другим Иоанном (Максимовичем), нашим современником, святителем Шанхайским и Сан-Францисским! Вспоминается случай, когда протоиерей Серафим Слободской задал владыке Иоанну вопрос: «A кто виноват в сан-францисской смуте?» Святитель ответил одним словом: «дьявол».

Отец Иоанн не был красноречив – он говорил проповедь просто, но властно. Учил он не как книжники и фарисеи, а как власть имущий. В наши дни особенно распространен дух компромисса. Иногда кажется, что если мы будем больше сообразоваться с окружением, то нам будет легче, нас поймут, мы чего-то добьемся и у нас будет поддержка. Однако, по жизни о. Иоанна видно, что его сила не была в сообразовании века сего, не в служении и угодничестве духу времени, не в повторстве человеческим страстям. Он был чужд всякой тени человекоугодничества.

Отец Иоанн много перенес и временами был очень одинок. Он понимал, что каждый христиан должен быть «не от мира сего», каждый истинный христианин выделяется, каждый христианин воспринимается как «странный» миром сим. «У истинного христианина все должно быть иным в жизни: иные помыслы – святые; иные желания, вожделения – небесные, нетленные, иные радости – святые, небесные, радости о истине, а не о неправде; иные сладости – духовные, иная красота духовная, иное богатство – духовное, нетленное… иные слова – небесные, иные друзья – по духу, а не по плоти, к смерти».

Блаженный Митрополит Антоний (Храповицкий) отмечает, что духовная умудренность о. Иоанна становится тем удивительнее, что у него не было старца, по-видимому, в продолжение всей его жизни, – он учился лишь у святой Церкви, в ее уставах и преданиях, в ее дивном богослужении и Слове Божием. Имеются свидетельства, что у о. Иоанна был духовник, которого он нередко брал с собой на свои путешествия по России. Это был настоятель Антиохийского подворья в Москве, архимандрит Игнатий, араб по происхождению. Думается, что о. Иоанн у о. Игнатия исповедовался, но последний не был его «старцем» в узком понимании этого слова. Покойный профессор Свято-Троицкой семинарии в Джорданвиле (США), Иван Михайлович Концевич, считал что о. Иоанн Кронштадтский все-таки имел преемство от старцев. Отец Иоанн был студентом Академии и первые годы своего служения проходил в то время, когда настоятелем Сергиевой пустыни близ Санкт-Петербурга был будущий епископ Игнатий Брянчанинов. Владыка Игнатий был учеником оптинского старца Льва. После назначения епископа Игнатия в Ставрополь, его преемником в Сергиевой пустыни стал его верный и любимый ученик – архимандрит Игнатий (Малышев). Известно, что о. Иоанн был близок к Сергиевой пустыни и читал отходную отцу Игнатию, когда последний лежал на смертном одре.

Любовь и непоколебимая преданность о. Иоанна Церкви православной и ее уставам не имела границ. Епископ Арсений (Жадановский) отметил, что отец Иоанн ни в чем никогда не упрекнул святую Церковь, всецело подчинялся ей и всегда наслаждался духовным богатством сокрытым в ее богослужениях, таинствах и обрядах.

Какова основа духовной жизни о. Иоанна, которая может быть применяема нами? Первое ­– это внимание. «Я строго слежу за собой, за своим душевным миром, за своим внутренним деланием». В частности, несмотря на всю свою занятость, о. Иоанн вел духовный дневник. Как о. Иоанн мог сохранить такую собранность, такую сосредоточенность среди многочисленных забот, посещений и людей? «Это я достиг только привычкой. Надо научиться быстро сосредотачиваться на молитве – овладеть собой». А как же себя очистить от всяких помыслов, от суеты? «Чтобы подавить в себе все нечистое, худое и быть всегда готовым обращаться к Богу, я стараюсь всегда усиленно следить за своим сердцем… нужно непрестанно и весьма внимательно бодрствовать над собой».

Выписки из дневника о. Иоанна свидетельствует о его борьбе. Даже будучи всероссийским чудотворцем, ему приходилось непрестанно бодрствовать над собой. Приведем две выписки из дневника. Приведем не ради того, чтобы показать его слабость, а ради того, чтобы понять, что духовная жизнь есть постоянная борьба, даже для опытных, и, что лукавый не сдается:

«Ловит и ловит, непрестанно ловит вселукавый и всезлобный враг. Сегодня в церкви Дома трудолюбия в Кронштадте меня ловил и томил неприязнью к моему соборному псаломщику, каким-то уничижением, ревностью и завистью к нему из­за того, что он очень резко выделялся своим голосом при пении литургийных песнопений. С трудом я сломил насилие врага, опаление и уловление, и только тайным покаянием и молитвою одолел его».

«Отправляясь из женского Ивановского моего монастыря на машину Николаевской железной дороги, я сильно искусился через нищих мальчиков лет 9-10, неотступно преследовавших мою карету и просивших подачку, – я рассердился, озлобился на них за вторичное прошение, и меня оставила благодать Божия, я впал в сильную скорбь и тесноту сердца при воспламенении от адской злобы, и с трудом умолил Господа, да простит Он мне грех неприязни, жестокосердия, скупости и сребролюбия, и только в вагоне, при настойчивой тайной молитве покаяния, сподобился прощения грехов моих и мира и простора сердечного. Не попусти, Боже, и впредь доходить до подобного состояния душевного и научи меня всегда жалеть нищих и сострадать им, ибо руки мои доселе не оскудели от подаяния».

Видно из вышеизложенного, что молитва не оставляла о. Иоанна. У нас привычка для молитвы уделять определенное время, тогда как о. Иоанн и другие духовные наставники призывают молиться в течение всего дня и при любых обстоятельствах. Отец Иоанн постоянно пребывал в молитве: гуляя в саду, стоя на палубе, сидя в поезде. Как-то игуменья Леушинского монастыря Таисия попросила у о. Иоанна: «Батюшка, научите меня молиться». Отец Иоанн ей ответил:

«Самое простое дело – молиться, а вместе с тем и самое мудрое. Дитя малое умеет по-своему молить, просить своего отца или мать о том, чего ему хочется. Мы – дети Отца Небесного; неужели детям ухищряться просить отца? Как чувствуешь, так и говори Ему свои нужды, так и открывай свое сердце… Читай хотя и немного молитв, но с сознанием и с теплотой в сердце. А главное, в течение целого дня имей память о Боге, т.е. тайную, внутреннюю молитву.»

Отец Иоанн не забывал о воспитании детей. Несмотря на свою занятость, он свыше 35-ти лет преподавал в городском училище и в гимназии. У о. Иоанна не было «неспособных» учеников. Он прежде всего хотел дать отечеству человека и христианина, а наука – на втором плане. Особое значение на уроках Закона Божия о. Иоанн придавал чтению жития святых. В адресе, поднесенном ему по случаю 25- летия его законоучительства были следующие слова: «Не сухую схоластику ты детям преподавал, не мертвую формулу ты им излагал, не заученных только на память уроков ты требовал от них; на светлых, восприимчивых душах ты сеял семена вечного и животворящего Глагола Божия». Опять-таки, мы видим что во все свои начинания о. Иоанн вкладывал свое сердце. Он жаждал живую веру и пытался «оживить и обновить во Христе всех, с которыми соприкасался.

Нельзя обойти молчанием богословское наследие о. Иоанна. Протопресвитер Михаил Помазанский упоминает, что о. Иоанн не был «кабинетным» тружеником. Он весь деятельность, весь жизнь, весь горение. Но тем не менее его умственная работа была интенсивной. Первый том его сочинений указывает на его внимательное чтение святых Отцов Церкви. Здесь встречаются святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов, Кирилл Александрийский, Григорий Нисский, Дионисий Ареопагит, Феофилакт Болгарский, преподобный Иоанн Дамаскин и русские святители Димитрий Ростовский и Тихон Задонский. Отец Иоанн себя насыщал, кроме постоянного чтения Священного Писания и углублением в содержание богослужебных книг – чтением святоотеческой литературы. Основной смысл всех его творений: необходимость истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, непрестанной борьбы со страстями и похотьми, преданность вере и Церкви Православной, как единой спасающей. Богословие о. Иоанна исходит из его аскетического опыта. Отец Иоанн учил только то, что было им лично пережито и подтверждено его знаниями. Он писал: «Плох тот богослов, тот пастырь, тот проповедник, который, трактуя о божественном мире, ни разу не воспарил собственным духом к этому миру, не чувствовал на собственном существе соприкосновения благодатной силы христианства…»

Сам образ кротости и смирения, любви ко всем – с негодованием о. Иоанн относился ко всем безбожникам, материалистам, либеральным течениям, подрывающих веру русского народа и ее государственного строя. Он становился суровым и резким обличителем всякого отступничества от веры и истины. Период перед революцией в России не на много по духу отличался от наших времен: отход от Бога, от семейных устоев, поиски чего-то нового, неимоверное влияние средств массовой информации, желание обрести свободу и независимость, разврат и вседовзовленность… Тогда не было телевизора и интернета, но их функции выполняли писатели, газеты, вольнодумные учителя. «Как хитер и лукав сатана… Чтобы погубить Россию, он раздул в ней безверие и разврат через злонамеренных писателей и учителей…» Особенно красочно о. Иоанн изобразил страшное нравственное разложение русского общества в своем слове на Благовещение 1906 года. Эти слова можно было бы дословно повторить и в наши дни:

«Вера слову истины, Слову Божию исчезла и заменена верой в разум человеческий; печать, именующая себя гордо шестой великой державой в мире подлунном, в большинстве изолгалась – для нее не стало ничего святого и досточтимого, кроме своего лукавого пера, нередко пропитанного ядом клеветы и насмешки, не стало повиновения детей родителям, учащихся – учащим и самих учащих – подлежащим властям; браки поруганы; семейная жизнь разлагается; твердой политики не стало, всякий политиканствует, – ученики и учителя в большинстве побросали свои настоящие дела и судят о политике; все желают автономии; едва не всякий ребенок мнит быть автономным; даже средние и высшие учебные заведения позабыли о своем назначении – быть слугами Церкви и спасения людей. Не стало у интеллигенции любви к Родине, и они готовы продать ее инородцам, как Иуда предал Христа злым книжникам и фарисеям; уже не говорю о том, что не стало у нее веры в Церковь, возродившей нас для Бога и небесного отечества; нравов христианских нет, всюду безнравственность; настал, в прямую противоположность Евангелию, культ природы, культ страстей плотских, полное неудержимое распутство с пьянством, расхищение и воровство казенных и частных банков и почтовых учреждений и посылок, и враги России готовят разложение государства. Правды нигде не стало, и отечество на краю гибели…» Немного погодя, в октябре 1906 Батюшка в другом слове указывает, что «Тем именно страдает ныне русское общество… что оно помешано на всяких свободах». Отец Иоанн понимает суть всяких развлечений: «Удивительная болезнь явилась нынче, – это страсть к развлечениям. Никогда не было такой потребности к развлечениям, как ныне. Это прямой указатель того, что людям нечем стало жить, что они разучились жить серьезной жизнью, трудом на пользу нуждающихся и внутренней духовной жизнью, и начали скучать! И меняют глубину и содержание духовной жизни на развлечения! Какое безумие!.. Народ знает честный, здоровый труд, он знает праздник, – день отдыха и молитвы. А ему вместо отдыха предлагают развлечение, часто нескромное, вредное!»

Разумеется, что о. Иоанн, будучи прозорливым и имеющий духовное видение, видел куда катиться Россия. Приснопамятный архиепископ Аверкий (Таушев) подчеркивал, что отец Иоанн был не только всероссийским пастырем и чудотворцем, но был и пророком. Он призывал русских людей вернуться к Церкви, к ея устоям; призывал людей к покаянию. В 1907 он писал: «Царство русское колеблется, шатается, близко к падению. Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвергнуты праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города… Бедное отечество, когда ты будешь благоденствовать? Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов…»

Нет сомнений, что переживания за Родину и за свой народ сильно отразились на здоровье всероссийского пастыря. Святой Новомученик Иоанн Восторгов так пишет: «И вот в последние годы, когда назревала и прорвалась гноем и смрадом чаша пьяная, гнилая и безбожная, безнародная, самоубийственная революция, мы увидели страшное зрелище. Ничего не пощадили ожесточенные разбойники.. И старец великий, светило нашей Церкви (о. Иоанн Кронштадтский) на глазах у всех возносится на крест страданий, предается поруганиям и поношениям». В последние годы жизни у него появилась мучительная болезнь, которую он переносил кротко и терпеливо. 10 декабря, он последний раз совершил Божественную литургию – через 10 дней отошел ко Господу этот полон радостного прославления Бога пасхальный Батюшка. Перед своей кончиной сам Батюшка попросил, чтобы о его погребении позаботился епископ Кирилл Гдовский (Смирнов – будущий митрополит Казанский). Владыка Кирилл прибыл в Кронштадт, отслужил панихиду на квартире о. Иоанна, а вечером положил его тело в дубовый гроб. Владыка Кирилл возглавил и заупокойную литургию в день отпевания о. Иоанна. Такого огромного количества людей не было до того времени ни на одних похоронах в России. В 1964 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви Заграницей о. Иоанн был причислен к лику святых, а 17 лет спустя, первого же ноября, был прославлен сонм Новомучеников и Исповедников Российских, в ряды которых вошел и святой Новосвященномученик Кирилл Казанский. По слову святителя Иоанна (Максимовича), святой праведный Иоанн Кронштадтский был: «воплощением милосердия… грозный обличитель грехов человеческих… благостный к кающимся… великий чудотворец… прозорливец, видевший, что внутри приходивших к нему, какова их жизнь, и дававший спасительные совету каждому, он под конец земного жития стал уже пророком, предвидевшем грядущие бедствия, если не наступит покаяние и исправление жизни».

Он нам, современным православным христианам, особенно близок. Близок он нам по времени, ибо жил он в наше время. Близок он нам по тем условиям жизни, в которые он жил – время распада устоев и начала апостасии. В заключение суммируем уроки, преподаваемые нам праведником ХХ века св. Иоанном Кронштадтским.

• Духовная жизнь требует постоянного усилия и постоянства. Святой Иоанн Кронштадтский соблюдал строгий режим.

• Не все в духовной жизни дается сразу. Например, идея создания Дома трудолюбия возникла не сразу, а когда возникла, потребовалось 10 лет до ее осуществления.

• В центре жизни православного христианина – Божественная литургия. Святой Иоанн Кронштадтский, как и великий святитель русского зарубежья Иоанн, Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец, все свои силы черпали от литургии. Частое причащения ограждает нас от действий лукавого, от подчинения греху и дает нам благодатную помощь и силу.

• Нет надобности искать по всему миру старцев – через чтение Евангелия и через богослужение можно почерпнуть все самое главное для спасения.

• Необходима частая исповедь. Между прочим у о. Иоанна Кронштадтского был круг людей, несколько сот петербуржцев и кронштадтцев, который регулярно у него исповедовался.

• Мы не можем постоянно искать «совершенного» места, чтобы подвизаться. Надо начинать со своего прихода и в нем спасаться. Слишком часто считается, что в приходском храме невозможно спасаться. Особое место для о. Иоанна после литургии занимало всенощное бдение. Он ежедневно сам читал канон на утрени. А как пусто бывает в наших храмах в субботу вечером и в канун праздничных дней!

• Простая и искренняя вера не будут посрамлены. Сколько над о. Иоанном издевались, но он оказался прав. Правда не зависит от количества.

• В отношении детей – главная задача посеять в них не знание, а семена благочестия. В этом особенно важную роль играют домашний быт, домашнее настроение, церковность семьи. Жития святых служат незаменимым пособием в деле воспитания.

• В личном плане необходимо проявлять любовь к каждому, но в отношении отступления и безнравственности необходимо быть непримиримым. Один компромисс c миром ведет к второму и третьему, и незаметно для нас мы становимся больше частью мира сего, нежели Царствия Божия.

• Внимание – первое и главное условие для начинающих духовную жизнь.

• Молитва должна постоянно сопутствовать нам, где бы мы не находились. Особенно полезно при искушениях или нарушении духовного мира прибегать к тайной молитве и тайному покаянию.

• Важно не только просить помощи у Бога, не только обращаться к Нему в крайней нужде; а почаще Его благодарить и нести в себе, несмотря на все трудности и даже на кажущуюся безысходность, радость о Господе.

Закончим наше слово повествованием из одного древнего житийного сказания об одном благочестивом старце. Святой Иоанн Кронштадтский так напоминает нам и повторяет на наших глазах, даже более 100 лет после его преставления, этого древнего старца. К упоминаемому старцу приходили отовсюду люди прося молитв, совета и благословения. Многие о многом спрашивали его и всем и каждому он отвечал. Только один юноша, всегда посещая старца, сидел у ног его молча и ни о чем не спрашивал его и ничего не говорил. Однажды старец, заметив это, спросил юношу: «Почему ты молчишь и ни о чем меня никогда не спрашиваешь?» Юноша ответил: «Отец мой! Для меня довольно только слушать и смотреть на тебя».

Святый праведный отче Иоанне, возлюбленный пастырю наш, моли Бога о нас, о стране нашей Росийстей и о всех православных людех во всем мире!

Протоиерей Петр Перекрестов,

ключарь кафедрального собора Пресвятой Богородицы

«Всех скорбящих Радости» в Сан-Франциско,

с приделом св. прав. Иоанну Кронштадтскому,

секретарь Западно-Американской епархии РПЦЗ. 

 

Рассказать: