Прот. Иоанн Суворов, Белгород: По стопам Иоанна Кронштадтского
«Молись Богу – от Него победа», «Добро делать спешить должно», «Дисциплина – мать победы», «Победи себя – и будешь непобедим!» – мало кто не слышал знаменитых изречений Александра Васильевича Суворова. Герой нашего сегодняшнего интервью – однофамилец талантливого русского полководца. Но поле его боя – не Рымник и не Измаил. Свое сражение он ведет за души и жизни тех, кто попал в наркотическую, алкогольную и никотиновую зависимости.
О своем служении рассказывает директор Иоанно-Кронштадтского Митрополичьего православного реабилитационного центра «Воскресение», председатель Митрополичьей комиссии по противодействию алкоголизму и наркомании, настоятель храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в г. Белгороде, протоиерей Иоанн Суворов.
Помоги, и тебе помогут
– Отец Иоанн, сколько у вас сейчас реабилитантов?
– Сначала Центр был рассчитан на 12 человек. Сейчас в нем может вместиться уже 26 подопечных, но пока столько не набирается, поэтому 15-20 человек.
– Связано ли расширение с тем, что зависимых становится больше?
– Проблема наркотической зависимости обострилась, но и мы работаем, развиваемся, вот, выиграли грант. Ведь кроме собственно Центра святого праведного Иоанна Кронштадтского у нас есть Центр быстрой реабилитации. Мы не знаем, останется у нас этот Центр или нет, пока он запущен в тестовом режиме. Есть у нас и две социальные квартиры.
– Что они собой представляют?
– Смысл в том, что человек проходит реабилитацию, но на этом все не заканчивается. Потому что самое тяжелое – это его дальнейший выход в социум. Пока подопечный был в Центре, с ним работали, объясняли, что можно, а что нельзя, он в свою очередь работал над собой. Но потом он вышел в мир, где снова все можно. В этот момент человек может сорваться. И тут в плане ресоциализации помогает соцквартира.
Человек приходит к нам в соцквартиру, ему помогают устроиться на работу, он начинает сам на себя зарабатывать, но еще находится в программе, с ним работают, с ним встречаются, этот процесс пока контролируют. Должен сказать, мы настолько все продумали, что наши подопечные сами хотят на эту квартиру, даже существует определенная конкуренция. Мы не можем взять туда человека, если видим, что он палец о палец не ударил, просто просидел на реабилитации, потому что так хотели его родители, а сам он ничего не делал. Должно быть его собственное осознанное желание.
Сегодня мы располагаем двумя такими соцквартирами – городской и деревенской. Наши подопечные, живущие в деревне, трудятся в свинарнике, однако это не то, к чему мы привыкли, когда слышим это слово. Там у нас высокотехнологичное производство, но главное не это. Люди там практически как на ладони, под контролем, потому что мы полностью пока еще не можем быть уверены, что они не сорвутся.
– Сколько длится ресоциализация?
– Ресоциализация длится полгода – столько же, сколько и курс реабилитации. Но мы никого не заставляем пройти ресоциализацию. Кто понимает, зачем это нужно, остается. Далеко не все. Например, женатых уже ждут дома, поэтому они, как правило, не остаются.
– Вы помогаете людям вернуться к жизни, а кто Вам помогает нести служение в реабилитационном центре?
– Без помощников я бы один не справился. У нас становятся консультантами ребята, прошедшие реабилитацию. Для человека зависимого важно, чтобы его наставлял тот, кто прошел этот путь, у кого получилось, кто стал примером.
Кроме того, нас, священников, любой наркоман может обвести вокруг пальца. Ему легко притвориться. Что ни скажет – мы ему верим, а на самом деле все не так. А наркоман, даже бывший, наркомана сразу видит насквозь, и тот понимает, что его раскусили. Поэтому без таких помощников я бы не смог.
У нас есть и родственники, которые тоже участвуют в процессе. А когда мы начинали, нам помогали консультанты Петербургского благотворительного фонда «Диакония» и его исполнительный директор Елена Евгеньевна Рыдалевская.
Трудный путь к жизни
– Какого возраста ваши подопечные?
– Если говорить о наркоманах, то это люди чаще всего до 45 лет, если об алкоголиках – до 60. Совсем молодые, те, кому до 25, редко когда хотят лечиться. Они еще не дозрели, они стремятся «получить от жизни все». Бывают исключения, но и там больше родители хотят, чем они. Конечно, есть и такие молодые, кто твердо держится трезвости и понимает, зачем они это делают.
– Лечатся чаще всего мужчины?
– У нас только мужчины. Для того, чтобы был женский центр, нужно иметь сеть как минимум из трех центров. Почему? Если среди подопечных сразу и мужчины, и женщины, между ними часто возникает страсть, и тогда реабилитация останавливается. Они больше ни о чем не думают, поэтому их нужно расселять в разные центры из того, где все это получилось. И только потом может возобновиться реабилитация.
– Есть ли у вас обратная связь с подопечными? Сколько из них возвращаются к жизни?
– Обратная связь есть. Если считать тех, кто полностью прошел курс реабилитации, кто дошел до конца, то из них к трезвой жизни возвращаются 70% (69% – если быть точным): мы с 2012 года ведем статистику. Но бывает, к сожалению, и так, что человек приходит в реабилитационный центр, а через месяц говорит: я все понял, я брошу. Звонит маме, сообщает ей, что он все осознал, и… уходит.
Главная проблема в том, чтобы сам наркоман захотел лечиться. Если он не хочет, как ты ему поможешь? До тех пор, пока его в семье будут кормить, поить, одевать, он и не подумает остановиться. И только когда у него дома возникнут проблемы, он, возможно, захочет. К сожалению, помочь ему тогда уже практически невозможно: человек деградировал. В таких условиях его близкие должны понять всю серьезность положения, наступить на горло собственной песни – взяться за решение проблемы. Некоторые мамы так и кормят-поят своих зависимых сыновей, пока те на них руку не начинают поднимать. Вот тогда они только осознают, что жить так дальше нельзя. С наркоманами это понимание приходит быстрее, чем с алкоголиками.
Дурной пример заразителен
– Каковы главные меры предупреждения зависимостей и вредных привычек?
– Во-первых, не подавать дурной пример. Все начинается с табака. Обычно это первый наркотик, который употребляет человек. Потом алкоголь. Когда человек молодой, ему все интересно, все хочется попробовать, в том числе и современные наркотики, ведь их можно и курить, и колоть, и есть – наркотический эффект все равно получишь. И бывает, что уже после первого употребления возникает зависимость. Поэтому по-хорошему нужна профилактика со стороны школы, хотя бы с 5-6 классов, а еще лучше с детского сада.
Пока школьник не начал курить, употреблять наркотики, нужно ему показывать фильмы-страшилки, чтобы он понимал, к каким последствием это приведет и боялся их.
Приведу пример. Я проводил курс лекций в школе, показывал видео, рассказывал о вреде курения и алкоголя: проводил у 6-11 классов 4-5 лекций в течение двух месяцев, весной. И очень многие ребята бросили курить. Но за лето те, кто раньше курил, опять начали. А те, кто только начинал баловаться, в зависимость не попал, они бросили и больше не курили.
Через несколько лет я оттуда уходил, была последняя беседа в школе, меня директор попросила задержаться-поговорить. Школьники вышли, а преподавательский состав остался, и они, учителя, меня благодарили за то, что впервые за все время существования школы у них нет ни одного курящего в школе.
Еще один важный момент. Занятия должны проводиться на постоянной основе, а не просто разовой акцией.
– Какова роль семьи в профилактике зависимостей?
– Семья много дает, но не все от нее зависит. Например, в семье никто не курил, и сам не курил, а в армию пошел – сплошные курильщики. Начнутся вопросы: «А, ты не куришь?» Зачем ему это нужно? Берет и начинает пыхтеть, сначала невзатяжку, потом по-настоящему, а там уже и привык. Тут еще нужно смотреть, насколько человек ведомый. Но, конечно, первый пример – это пример родителей. Чего ожидать, если мы говорим ребенку, что курение – зло, а сами курим? Он и будет повторять.
До того, как стать священником, я много лет курил. Почему? У меня отец курил, дядя курил. Я хотел подражать им, быть взрослым, крутым. Стать сильным, большим не так-то просто, а сигарета дает иллюзию, что это возможно. Да, неприятные ощущения, но человек через них проходит, переступает. И так у многих.
В Семье Кронштадтского пастыря
– Отец Иоанн, какие стороны деятельности Иоанна Кронштадтского Вас особенно вдохновляют?
– Поскольку я руководитель реабилитационного центра нарко- и алкозависимых, а также возглавляю комиссию по противодействию алкоголю и наркомании, мне ближе всего помощь Батюшки людям, имеющим зависимость. Именно поэтому наш Центр назван именем Кронштадтского пастыря. И наша группа трезвости тоже носит его имя.
– Приходилось ли Вам получать помощь по молитвам Небесного покровителя вашего Центра?
– В своих личных, повседневных нуждах я всегда больше прибегал в молитве к другому почитаемому мной святому – свт. Николаю Чудотворцу. А к отцу Иоанну мы всегда обращаемся в нашем Центре. Молимся ему, просим об исцелении, перед его иконой читаем утренние и вечерние молитвы. И то, что он помогает нам, однозначно! Мы это чувствуем. Мы носим его имя, молимся ему, ведь он сам занимался подобным трудным служением, и если бы не его помощь, то давно бы уже закрылись.
– Поддерживаете ли вы связь с другими участниками Семьи, названной именем Всероссийского батюшки?
– К сожалению, не могу сказать, что мы поддерживаем тесные отношения со всеми, кто входит в большую Иоанновскую семью. Наверное, я сам в этом виноват в силу своей занятости. Но молитвенная связь безусловно есть. Также отмечу, в наших краях есть храм во имя Иоанна Кронштадтского, настоятелем которого является протоиерей Кирилл Елкин, с ним у нас установились добрососедские отношения, общаемся.
– В заключение беседы, что Вам хотелось бы сказать всем участникам Иоанновской семьи?
– Иоанновской семье желаю дальнейшего развития. У нее все хорошо получается, встречи участников, да всё! Слава Тебе Господи, что есть такие люди. Люди, которые горят общим делом. Поэтому всем желаю помощи Божией, дай Бог продолжать в том же духе!
Интервью подготовил Геннадий Шипов, Иоанновский приход, г. Санкт-Петербург.
Фото: сайт Иоанно-Кронштадтского Митрополичьего реабилитационного центра «Воскресение», г. Белгород.
