Автор: С. Д. 

28 декабря 1894 года мне привелось видеть отца Иоанна Кронштадтского в Клину, куда его приглашал здешний помещик Д.А. Ч-в. Я сопровождал Батюшку в этот день и ехал с ним в одном вагоне до Москвы.

Сообщаю некоторые подробности и передаю свои впечатления.

Предполагалось, что отец Иоанн будет служить обедню в сельской церкви (в 8-ми верстах от Клина), посетит Ч-ва и с 5-часовым пассажирским поездом выедет в Москву, куда его экстренно приглашали.

В 8 часов 50 минут подошел поезд, масса ожидающей публики бросилась к последнему вагону, откуда быстро вышел отец Иоанн, как и всегда бодрый и веселый. Первыми его словами было, что служить обедню он не будет, ибо торопится в Москву. Всех это очень опечалило, но я, по какому-то предчувствию, ожидал, что служба непременно состоится. Предположения мои оправдались. Отец Иоанн, приехав в дом Ч-ва, был обступлен такими убедительнейшими просьбами, что тут же громко сказал: «Едем в церковь!»

Надо знать, что для Батюшки не служить обедни – величайшее лишение: принятие Святых Таин поистине его духовная пища, после службы он всегда чувствует в себе удивительную энергию, которая придает его молитвам всем известную силу! Храм Казанской иконы Божией Матери, где предполагалось служение, отстоял в 150-ти саженях от дома, поэтому через каких-нибудь две-три минуты мы были уж там.

Масса народа стояла около церкви и за оградой. Все ждали с самого утра приезда отца Иоанна, но слух о том, что службы не будет, уже стал известен, поэтому многие разошлись. Надо было видеть радостные и изумленные лица, когда завидели подъезжающий экипаж с отцом Иоанном. Все, как один человек, сняли шапки и громким голосом приветствовали дорогого Батюшку.

«Здравствуйте, православные, отцы, братья, сестры! Народ Божий, здравствуйте! – отвечал отец Иоанн и, увидев, что многие упали на колена, сказал, – Богу кланяйтесь, а не мне, недостойному пастырю, я приехал помолиться с вами». Тут все бросились под благословение: кто хватал руку, кто целовал одежду, кто плакал; ребятишки с криком протягивали свои ручонки, всякий спешил чем-нибудь выразить свою радость и восторг.

Отец Иоанн находил каждому слово утешения. Мы подошли к церкви; я видел все лица, слышал все, что говорилось кругом, глубоко запечатлел в себе эту чудную картину встречи и привета дорогого пастыря, которого чтит вся Россия, любит и уважает весь православный народ!

Надо самому видеть, чтобы судить, какое сильное впечатление производит это умилительное зрелище, как обходителен отец Иоанн и как искренно любят его все! Мне невольно вспомнились слова незабвенного Царя-Миротворца отцу Иоанну, какие он сказал ему за несколько минут до своей кончины. «Вас любит народ – сказал государь, – да потому что он знает, кто вы и что вы для него!» Глубокая истина! Народ вполне оценил великие заслуги отца Иоанна, поэтому и любит его, благоговея перед ним, искренно веруя в силу молитв глубокоуважаемого пастыря.

При колокольном звоне отец Иоанн вошел в церковь. Как и всегда, утреню он начал петь, а канон читал своим чудным, звучным, крайне приятным голосом, делая ударения на особо знаменательных местах. Обращаясь ко всем, он просил слушать с полным вниманием чтение канона, молиться и отнюдь не нарушать шумом благоговения в храме.

Служба длилась около двух часов.

Вместе с Батюшкой служили два священника, а на клиросе пел хор наскоро собранных певчих и сельские дьячки. С полным усердием молилась вся церковь; изредка тишина нарушалась от необыкновенной тесноты массою прибывающего народа. He в первый раз мне приходится видеть отца Иоанна во время богослужения, и я всегда чувствую чрезвычайную охоту к молитве, когда он служит. To же слышал я и от других. Особенно сильное впечатление производят возгласы при совершении им Таинства Евхаристии. Весь проникнутый, с полной душою, как будто переживая великие минуты Тайной вечери и те слова, какие произнес Иисус Христос, отец Иоанн громким голосом возглашает: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое – и с особенным ударением: – еже за вы ломимое во оставление грехов. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. – И наконец: – Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся!» Это необыкновенно сильно, с большим чувством произносится им!..

Переживаешь очень много в этот момент! Конечно, передать трудно – надо видеть и слышать.

По окончании службы отец Иоанн подал мне просфору, сказав:

– Поздравляю, бери во здравие!

Я принял этот ценный для меня подарок с глубокою благодарностью.

28 декабря в моей жизни было всегда днем особо знаменательным – теперь же еще более дорого по этим чудным воспоминаниям!

Сопровождаемый массой народа, отец Иоанн отбыл на дом к Ч-ву, где отслужил молебен с водосвятием, затем вышел благословлять народ, сбежавшийся со всей окружающей местности. Много больных и увечных было среди массы жаждущих получить благословение от отца Иоанна.

Особенное внимание обратила на себя крестьянка, по имени Иулитта, которую подвели к Батюшке силою. Она неистово кричала; отец Иоанн обласкал ее и спросил, как зовут; затем приподнял ее за голову и заставил сказать свое христианское имя. Женщина имени своего не говорила, а, опустив голову вниз, продолжала кричать.

Отец Иоанн сказал мне:

– Бесноватая!

И с этим словом стал крестить ее, потом, как ребенка, гладил и уговаривал сказать свое имя. Женщина, неестественно вскрикнув, подняла голову и медленно стала произносить свое имя:

– У-л-и-т-а!

Отец Иоанн заставил ее повторить это три раза и, помолившись, отпустил. Иулитта, крестясь, молча пошла за ним.

Случай этот навел страх на всех, на меня же произвел глубокое впечатление...

Толпа все увеличивалась. Каждый старался как можно ближе подойти к Батюшке и передать ему свое горе.

Одна, например, спрашивает:

– Батюшка, обижают меня дома, некуда головы мне приклонить!

– Кто обижает? – спрашивает отец Иоанн.

– Домашние, Батюшка!

– Иди домой, помирись, больше, даст Бог, не будут обижать.

Та идет совершенно успокоенная, с верою принимая эти слова.

Или:

– Сын пропал у меня, родимый, как молиться мне за него, за здравие или за упокой?

– Домой иди – сказал отец Иоанн, – там увидишь.

Как передавал потом Ч-в, случай этот изумил всех, так как женщина, вернувшись домой, нашла сына, пропадавшего три года, у себя дома. Совпадение ли это обстоятельств, или женщина особенно усердно молилась в храме в эту службу, что Господь так утешил ее – Бог знает. Я передаю только факт.

Одна просила Батюшку благословить ее дочь, которую просватала:

– Бог благословит – сказал отец Иоанн, – был бы муж богобоязненный и добрый, любил бы ее, а тебя почитал.

Помню, кто-то спросил, идти ли ему в монастырь. Батюшка подробно справился, кто он, подумал ли прежде, чем решиться на такой шаг, расспрашивал семейные обстоятельства его, затем благословил идти в ближайшую обитель.

Вопросов подобных предлагалось очень много, и на все отец Иоанн находил что сказать: плачущих утешал, больным давал советы, благословлял же всех, прибавляя:

– Бог благословит, буди вам по вере вашей!

Слова отца Иоанна глубоко западали в душу каждого – это было видно по лицам, слушавшим с полным умилением дорогие советы Батюшки. Точно обновленным отходил от него всякий из них.

Подкрепившись пищей, отец Иоанн пожелал совершить прогулку. До поезда оставалось с лишком три часа. Мы обошли весь парк и прилегающие стройки. Батюшка любовался каждым пригорком, деревцем; всякий кустик оглядит и похвалит, прославляя в видимой природе творение Божие. Походка его чрезвычайно быстрая – в некоторых местах мы чуть не бегом следовали за ним. Осмотрели оранжереи и питомник. Яркая зелень тепличных растений произвела приятное впечатление и вызвала восторженные замечания отца Иоанна в похвалу тому, кто насадил и выходил их.

– Трудящийся достоин награды за труд свой – сказал он.

После прогулки, почувствовав утомление, Батюшка пожелал отдохнуть.

Народ все время окружал дом Ч-ва. Более смелые подбирались к самым окнам и терпеливо поджидали появления отца Иоанна.

К обеденному времени Батюшка вышел совершенно бодрый и веселый. Приятно было сидеть с ним за одним столом! Кушал он очень немного и более заботился о других. Заметив, что около окон стоят и ждут его, отец Иоанн поклонился в ту сторону и, сделав рукою приветственный знак, сказал:

– Божий народ!

Одинаковый к богатому и бедному, отец Иоанн снискал себе от всех искреннюю любовь и всякий, кто только немного побудет с ним и послушает бесед его, очаровывается этим поистине чудным человеком!

Мне было не до еды: я все свое внимание устремил на Батюшку, стараясь запомнить каждое его слово и движение. Увидев, что он обратился в мою сторону, я позволил себе сказать, что чувствую себя здесь, подле него, необыкновенно хорошо и невольно думаю, каково тем, искренно преданным и уважающим Батюшку, которые лишены приятного случая трапезовать с ним.

Отец Иоанн с улыбкой поклонился на эти слова и проговорил:

– Спасибо, Бог благословит их.

В конце обеда Батюшка обратил наше внимание на то, как щедр и милостив Господь, как велики Его благодеяния!

– Мне пришло в голову – сказал он, – что в этот час, кроме нас всех, здесь присутствующих, какое множество народа питается, кормится, и каждый получает все от одних щедрот, из одной руки всемогущего Бога.

«Какая бездна премудрости и благости Божией. Какое всемогущество Творца Небесного!..»

В четыре часа дня, благословив народ, собравшийся около дома, отец Иоанн отбыл в Клин. При въезде в город и по всему пути его жители выходили из домов и, кланяясь отцу Иоанну, просили его благословения.

У вокзала собралась такая масса народа, что пришлось объехать окружным путем, и тогда только удалось пройти в приготовленные Батюшке комнаты. Весь зал и платформы были сплошь заняты публикой, а кто не умещался, становился на окна и карнизы.

Администрация города и станционное начальство просили отца Иоанна отслужить общий молебен. В зале I и II классов для этого было все приготовлено.

Батюшка, войдя, обратился ко всем со следующим словом:

– Помните, отцы, братья и сестры, что где двое или трое собраны во имя Божие, там Сам Господь невидимо присутствует, и все, о чем ни попросите Его полезного душам нашим в молитвах своих с верою, получите (Мф.18:20; 21:22). Помолимся же Ему, милосердому, всемогущему Богу, искренно, горячо!

С полным умилением молился весь народ, некоторые вслух высказывали свое горе, многие плакали, иные громко просили Батюшку помянуть их в своих молитвах...

Когда отец Иоанн стал освящать воду, часть публики, стоящая на платформе, желая проникнуть в зал, стала сильно теснить. Окна и двери не выдержали.

Чтобы избежать толкотни, Батюшка не решился кропить святой водой каждого, а, преподав общее благословение, поторопился перейти в приготовленный ему вагон.

Тяжко больных и особенно нуждающихся в советах он благословил раньше, в парадных комнатах.

С 5-часовым пассажирским поездом отец Иоанн отбыл в Москву.

Дорогой я узнал, что Батюшка накануне служил обедню в Мраморном дворце Великого Князя Константина Константиновича. «Какие резкие переходы – подумал я, – в жизни этого необыкновенного человека: вчера в роскошном храме, среди лучшего цвета столичного общества, сегодня – в сельской церкви среди бедного простого народа!..»

Везде он один, со всеми одинаковый, обходительный, ласковый и приветливый – чудная и удивительная натура! Мало любить такого человека – перед ним благоговеешь!

Поезд шел очень медленно. Батюшка после первой же остановки достал свое дорожное Евангелие и начал читать вслух Соборное послание апостола Петра, наудачу раскрыв это место. Каждый текст, особенно с изречениями из ветхозаветной Церкви, отец Иоанн обстоятельно разъяснял, ссылался на многие источники, приравнивая учение апостола к быту современной жизни. 19-й текст 2-й главы (2-го послания) вызвал у него знаменательное замечание (2Пет.2:19).

– Люди толкуют о свободе – сказал он, – а сами рабствуют греху – к чему же такая свобода? Освободитесь прежде от греха и не поддавайтесь соблазну – вот к чему все должны стремиться для своего блага.

В заключение Батюшка напомнил, какою смертью прославил Бога апостол Петр и почему он распят был не так, как Спаситель, а головою вниз.

На всех станциях и полустанках народ массами подходил к вагону, отец Иоанн раскрывал окно и многих благословлял.

Подъезжая к Москве, он обратил внимание на зарево пожара. В этот вечер горело в Грузинах; пожар, как оказалось, принимал громадные размеры, но, благодаря Богу, скоро прекратился. Долго стоял Батюшка у открытого окна и глядел в ту сторону. Мне показалось, что он молился – я видел слезы на его глазах...

Поезд подходил к вокзалу, тяжело было расставаться с Батюшкой – я с грустью подошел к нему, прося благословения себе и семейству моему. Отец Иоанн сказал мне несколько утешительных слов, обнял и, благословляя, пожелал истинных благ от милосердого Бога.

Я простился с ним.

Глубокое впечатление дня, проведенного в обществе такого чудного, дорогого пастыря, навеки сохранится в моей памяти; оно понудило меня написать эти несколько строк на память себе и знающим его. Без преувеличения скажу, что я провел лучший день в моей жизни.