Памяти Сергея Алексеевича Беляева
На 29 ноября 2019 года (пятница) пришелся 40-й день со дня кончины († 21 октября 2019 года) Сергея Алексеевича Беляева, известного историка и церковного археолога – старшего брата митрофорного протоиерея Николая Беляева.
Представитель династии потомственных дворян Беляевых, в числе которых генералы и священники, сестры милосердия и монахини, Сергей Алексеевич много сделал для отечественной науки и Русской Православной Церкви. Больше всего Сергей Беляев стал известен научному миру как руководитель экспедиции Академии наук СССР по раскопкам в Херсонесе (с 1972 по 1984 гг.), определившей место крещения святого равноапостольного великого князя Владимира.
В постсоветские время, по благословению Патриарха Московского Алексия II, он руководил работами по обретению святых мощей угодников Божиих. Среди них – Святейший Патриарх Тихон, преподобный Максим Грек, митрополиты Московские Филарет (Дроздов) и Иннокентий (Вениаминов), архиепископ Иоанн (Поммер) в Риге, наместник Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандрит Антоний (Медведев) и другие. В целом, было обретено более 30 святых мощей.
Сергей Алексеевич – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук, автор 160 научных работ по истории Церкви, провел более 60 археологических экспедиций. Помимо раннего христианства (христианской археологии, истории ранней Церкви, архитектуры, литургики), в сферы научных изысканий исследователя входили поздняя Римская империя, Северное Причерноморье в античную и византийскую эпоху, Северная Африка, русская эмиграция первой волны и ее наследие.
«Родной» Институт всеобщей истории РАН (ведущее научно-исследовательское учреждение в составе Российской академии наук, занимающееся изучением всемирной истории, – ред.) так дополняет деятельность ученого:
Сергей Алексеевич многие годы работал в Институте и был видным специалистом по истории христианства, в особенности – истории христианства в Северном Причерноморье и сопредельных областях, активно сочетая академическую работу с археологической и публицистической деятельностью. Его работы были отмечены благодарственными грамотами Святейшего Патриарха Алексия II, президента РАН и мэра Москвы, а также орденами Русской Православной Церкви.
Был многолетним организатором и руководителем конференций в рамках Международных Рождественских чтений, принимал активное участие в выпуске издания «Православные святыни Московского Кремля в истории и культуре России».
Из биографии С. А. Беляева. «Сергей Алексеевич родился 29 апреля 1936 г. в Костроме, где отец находился в ссылке. По линии отца, протоиерея Алексия (Сергеевича) Беляева, все предки родом из Санкт-Петербурга, по линии матери, Марины Александровны (урожденной Матвеевой) – из-под Мценска. Отец был иподиаконом сначала у священномученика митрополита Серафима (Чичагова), потом у архиепископа Феодора (Поздеевского).
В 1930 году отец и мать были высланы из Москвы по делу Александра Дмитриевича Самарина. Отец провёл три года на лесоповале в Архангельской области, после чего семья обосновалась в Костроме. Закончил среднюю школу в городе Скопине Рязанской области, в 1959 году – исторический факультет Ленинградского государственного университета.
В 1970 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Города римской Северной Африки во времена владычества вандалов». После раскопок в Херсонесе (с 1961 года) работал в Ленинградском отделении Института археологии Академии наук. В 1977 году по приглашению академика Бориса Александровича Рыбакова (1908 – 2001), одного из самых влиятельных деятелей советской историографии, перешел в основной институт в Москве».
Мы же хотим сегодня представить Сергея Беляева как автора статьи, предваряющей 11-томное издание трудов митр. Макария (Булгакова) «История Русской Церкви». В этой работе, выдержки из которой мы приводим ниже, Сергей Алексеевич не раз упоминает малоизвестные факты.
Все знают о хождении Апостола Андрея по Святой Руси, по Восточной Европе, по Великой Скифии (как ее называли в апостольские времена), о чем в своем сказании поведал преподобный Нестор Летописец. Но мало кому известны приведенные в статье данные, из которых следует важный вывод: Андрей Первозванный, оказывается, был далеко не единственным Апостолом, принесшим Благую весть нашим предкам на Руси в первом веке по Рождестве Христовом.
И это особенно важно в наши дни, через четверть века после выхода издания в свет, когда в современном мире несметного количества информации и попыток извратить не только историю, но и нашу веру, все чаще нас называют народом, никогда не знавшем святого Просвещения.
Почему это происходит и насколько данные вымыслы далеки от действительности, и рассказывает в своей статье (чит. с примечаниями) известный ученый.
С. А. Беляев. История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука 
1000 лет приготовления к Просвещению
В статье автор рассуждает о ценности книги митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова) «История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира как Введение в историю Русской Церкви», со времени последнего издания которой прошло около 130 лет (на момент написания статьи, - ред.). По словам Сергея Алексеевича, митрополит Макарий прояснил действие Промысла Божия на протяжении почти целого тысячелетия, приведшего через ряд последовательно совершавшихся событий к подвигу Крещения Руси.
«Крещение Руси при Владимире и предшествовавшее ему личное крещение его бабки великой княгини Ольги предстают не как изолированные события, но как завершение почти тысячелетнего пути приготовления к Просвещению Руси, начинавшегося проповедью святого апостола Андрея [1], – пишет исследователь. – И митрополит Макарий смог показать это, используя достижения современной ему исторической науки, в условиях, когда сама наука в лице даже ее лучших представителей опиралась уже на другие принципы.
Средневековые, в основном, византийские, авторы, свидетельствовали о посещении апостолом Андреем южного, северо-восточного и северного Причерноморья, о просвещении им скифов и скифской страны, т. е. глубинных районов северного Причерноморья… Митрополит Макарий пришел к выводу, что посещение апостолом Андреем не только берегов Черного моря, но и пределов киевских и новгородских – исторически реальное событие… После выхода его книги вопрос о возможности посещения апостолом Андреем северного Причерноморья и Скифии, включая и посещение земли Русской, – не только не сошел со страниц печати, но приобрел еще большую остроту».
Отрицание факта посещения Руси апостолом Андреем
Сергей Беляев констатирует: «Общая тенденция, преобладающая в современной литературе, – полное отрицание достоверности летописного сказания о посещении апостолом Андреем киевских и новгородских пределов [2], а по умолчанию, и северного Причерноморья, т. е. Боспорского царства, Херсонеса, Ольвии и других античных городов; иногда дело доходит и до отрицания посещения апостолом Андреем и Византия, будущего Константинополя. Причем на первый план выдвигаются разные конъюнктурно-политические моменты.
Утверждается, например, что греческие тексты о посещении апостолом Андреем берегов Черного моря, включая Византий, появились якобы для того, чтобы доказать апостольское происхождение Константинопольской кафедры [3]. То же самое утверждается и в отношении летописного сказания о посещении апостолом Андреем будущих русских земель: сказание появилось (подразумевается – было придумано), чтобы обосновать апостольское происхождение Русской Церкви [4]. При таком подходе от исследователей совершенно ускользает достоверность и правдоподобность самого события, оно фактически выпадает из реально происходивших, превращается в чисто литературный сюжет. Многие авторы стараются подчеркнуть недостоверность, фантастичность, вымышленность сказания о посещении апостолом Андреем территории будущей Руси.
Отрицая возможность посещения апостолом Андреем северного Причерноморья и Руси, особыми аргументами для обоснования этого суждения они себя не утруждают: оно обычно декларируется. Аргументация приведена лишь у Е. Е. Голубинского и сводится к следующему: 1) апостол Андрей посетил северный берег Черного моря, что дало повод летописцу продолжить его путь дальше на север до Киева, сделано это было для того, чтобы показать, что мы не хуже других; 2) такое путешествие невозможно, ибо во время апостола Андрея земля эта была совершенной пустыней; 3) путь от новгородских пределов в Рим невероятен, он основан на невежестве автора и рассчитан на невежество читателей [5]».
Что представляла собой Скифия I века по Р. Х.
Историк, в свою очередь, планомерно развинчивает невежество таких «сомневающихся» авторов:
«Что представляли собой города и земли к северу от них к середине I в. по Р. Х. – времени, на которое приходится посещение этих мест апостолом Андреем? – ставит вопрос Сергей Беляев. – Основные из них: Ольвия, Херсонес, Феодосия, Пантикапей, Фанагория, – занимали площадь 40-50 га, были окружены мощными стенами, имели правильную планировку улиц, обладали водопроводной и канализационной сетью. В них было много храмов, посвященных разным божествам, в том числе и восточным, находились стадионы и театры, хорошо оборудованные военные и торговые порты.
Особенно важно то, что в каждом из них была своя еврейская община. Ольвия и Херсонес были городами-государствами, Восточный Крым, Таманский полуостров и прилегающие к нему земли составляло Боспорское царство со столицей в Пантикапее (современная Керчь), основанное в V в. до Р. Х., в IV-III вв. до Р. Х. оно было одним из главных поставщиков хлеба в Афины. Помимо названных больших городов, существовало еще больше десятка мелких. Города были хорошо благоустроены (население каждого из названных больших городов составляло 25-30 тыс. человек) и имели со степью развитые, веками устоявшиеся пути сообщения.
Степную часть Крыма занимало Скифское царство со столицей в Неаполе (современный Симферополь). Прилегающие степи населяли сарматы, а севернее жили другие народы, включая славян, которые занимали, в частности, среднее Поднепровье. Так что край, куда направлялся апостол Андрей, не представлял из себя пустыню, а был давно освоен и обжит [6]».
Святые апостолы, просветившие Русь
Сергей Беляев, изучив не одно исследование, отмечает, что Андрей Первозванный был не единственным Апостолом, просветившим Русь. В своей статье он пишет: «С. П. Петровский [7] учел и обработал все редакции и переводы апокрифов на все языки: эфиопский, коптский, сирийский и др. – и выявил эволюцию этих текстов на протяжении нескольких веков… Если из общей массы легендарного материала выделить и объединить исторически ценные штрихи, восстановленное таким путем древнее предание об апостольской проповеди по северо-восточным Черноморским берегам таково.
Первыми проповедниками христианства по северному и восточному побережью Черного моря были апостолы Андрей Первозванный, Матфей, Варфоломей, Симон Зилот и Иуда. Случайно сотрудничествовали им апостолы Петр и Филипп, сопровождали – Филимон, Александр и Руф.
Понтийско-Таврическое предание вело апостола Андрея сперва в Иверию, где он посетил Лувий (Лудд), затем в Кардис (Акрадис), город области кораксов, обитавших к югу от Старой Ахэи, далее в эту Старую Ахэю, расположенную у приморского подгорья Кавказа и, наконец, в Тавриду.
Колхидо-Меотическое предание гласило, что апостол Матфей чрез область торотов также достигал Таврического полуострова, но преимущественно трудился среди кавказо-меотических племен и в Колхиде.
Понтийское предание об апостолах Андрее и Варфоломее указывало как места их совместной проповеди землю макронов, Грузию и Арран и, кроме того, усвояло апостолу Варфоломею обращение в христианство Кавказской Албании.
Босфорское предание, которым предшествующее – Понтийское – дополняется, приурочивало миссию апостола Варфоломея вообще к Боспорскому царству, в частности, к одной из его окраин – Синдии. Наконец, Колхидское предание называло область сванов, или сван-колхов, местом мученической кончины апостолов Симона и Иуды.
Все эти предания признают апостола Андрея Первозванного руководителем Черноморской миссии и направляют его путь с юга на север, от Сирии к Таврическому полуострову.
Соответствует ли этим преданиям действительный факт апостольской проповеди на Кавказе и Таврическом побережье Черного моря, ответить можно утвердительно.
Нельзя обойти суждение В. В. Болотова [8], высказанное им по поводу апокрифов и содержащихся в них сведений об апостольской миссии в северном и восточном Причерноморье: «Апокрифические акты апостолов нельзя a priori исключить из числа источников для истории распространения христианства… Если миссионерские пути пролегают по местностям, подготовленным к усвоению христианства, – таким, где уже была иудейская колонизация… если проповедь апостолов указывается в странах, которые в то время стояли в сношениях с греко-римским миром (тогдашние торговые сношения простирались до Индии и Цейлона)».
«Таким образом, ап. Андрей проповедовал уже на обработанной почве… Путь апостолов был путь торговых сношений, который простирался с одной стороны до Китая и Цейлона, а с другой – до островов Британии и до полудиких стран Африки. По этому пути и двигались караваны, при которых всегда была вооруженная сила для охраны от врагов, разбойников и разных опасностей».
Налаженность торговых путей и регулярность торговых сообщений засвидетельствованы многими типами источников, равно как надежны свидетельства и о наличии, по крайней мере в Боспорском царстве, Херсонесе и Ольвии, сильных еврейских колоний.
В. В. Болотов делит апостольские миссии на несколько групп. Одна из самых больших групп, по мнению автора, – понтийская, и основным регионом ее проповеднической деятельности было Боспорское царство. В эту группу входили апостолы Петр, Андрей, Варфоломей, Матфей. В их сферу деятельности входила и Скифия. И, конечно, трудно даже предположить, что при развитости торговых путей в Крыму – и сухопутных, и морских – апостолы, будучи в Боспорском царстве, т. е. в Пантикапее и Феодосии, не посетили и Херсонес».
Апостольский крест на киевской горе
«К греческому источнику о хождении апостола Андрея или его славянскому переводу киевский летописец мог только добавить подробности пребывания в Киеве. Такое событие, как установление креста, является довольно обычными для апостольской миссии, и о нем упоминается при сообщении о посещении апостолом и других мест.
Можем с совершенно спокойной совестью присоединиться и разделить убеждение митрополита Макария, которым мы хотим закрыть эту тему: «Как бы то ни было, только предание о благовестии святого апостола Андрея даже во внутреннейших областях нашего отечества не заключает в себе ничего невероятного, и нет основания отвергать его безусловно или принимать за одну идею». Этот вывод историка сохраняет полную силу и в наши дни».
Выдержки из статьи: С. А. Беляев, Москва, июль-сентябрь 1994 г.
Источник: Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский.
История Русской Церкви. Книга первая. М., 1994. С. 33-80.
Полностью статью можно прочитать на Седмице.Ru.
[1] В качестве пояснения, в дополнение к статье Сергея Беляева позволим себе привести слова из обращения св. прав. Иоанна Кронштадтского «Слово в день святого всехвального Апостола Андрея Первозванного» к пастве в престольный праздник в Андреевском соборе г. Кронштадта 30 ноября 1898 г.: «Он, по преимуществу наш российский Апостол, как это известно из несомненных сказаний – предания и истории и, между прочим, из сказания нашего российского летописца преподобного Нестора Печерского. Апостол Андрей, по достоверному преданию, обошел с проповедью многие места нынешней России, которые тогда еще не назывались Россиею, потому что еще не было тогда Российского государства, а назывались Скифией, а народ – Русью».
Из свидетельств прп. Нестора Летописца: Апостол Андрей, просвещая Синопию, прибыл в Херсонес Таврический, где увидел Днепровское устье и решил этим путем пойти в Рим. Пройдя Днепровское устье, он поплыл по Днепру вверх. И случилось ему пристать к берегу у подножия гор. Встав к утру, он сказал бывшим с ним ученикам: «Видите горы сии? Как на сих горах воссияет Божия благодать! Будет и город великий, и много церквей Бог воздвигнет».
И взошел на сии горы, и благословил их, и поставил Крест, и помолился Богу, и спустился с гор, где после возник Киев. И пошел выше по Днепру. И пришел в землю славян, где ныне Новгород, и видел людей, тут живущих, каков их обычай и как они моются и хлещутся, и удивился им. И далее пошел к варягам, и потом, прибыв в Рим, поведал, скольких научил вере и сколько людей видел, и рассказывал римлянам... Побыв в Риме, пришел снова в Синопию.
[2] См. пример: «Сказание Нестора о хождении апостола Андрея не что иное, как благочестивая сказка, которая в будущем будет повторяться теми, для кого история Церкви – тайна за семью печатями» (Schlцzer A. L. Russische Annalen. Gцttingen, 1802. Bd. 2. S. XIII. Цит. по: Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея в Киев и Новгород // Летописи и хроники: 1973. М., 1974. С. 48. Прим. 3).
[3]«Смысл греческих версий «Хождения» заключался для империи, как известно, в квазиканоническом обосновании претензий Константинополя на вселенскую патриархию. Собственно византийское значение легенды, если отвлекаться от письменных источников переходного от античности периода (например, «Церковной истории» Евсевия Кесарийского), и заключалось в ее константинопольской направленности» (Чичуров И. С. «Хождение апостола Андрея» // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 8).
Умолчание у ряда византийских авторов, по мнению И. С. Чичурова, о миссии апостола Андрея приводит к следующему умозаключению: «Итак, для византийской исторической литературы характерно скептическое отношение к преданиям об ап. Андрее с момента ее зарождения. В собственно византийский период этот скепсис проявился в умолчании Георгием Синкеллом и Георгием Монахом миссии ап. Андрея» (Там же. С. 10).
Общий вывод И. С. Чичурова о характере греческих текстов об апостоле Андрее таков: «Лишение Константинопольской патриархии апостольского статуса как раз в те годы, когда вокруг этого шла борьба между Римом и Константинополем, весьма знаменательно. Для историка, не доверявшего миссионерству апостола Андрея в Константинополе, впрочем, закономерны сомнения в правах Константинопольской кафедры на титул апостолической» (Там же. С. 10).
Причем особых доказательств для подтверждения этого умозаключения не приводится, только констатируется факт умолчания у некоторых авторов. Хотя И. С. Чичуров и отмечает в своей статье, что тема достоверности сказания им опускается, полный отрыв рассказа от фактологическо-исторической канвы в контексте работы позволяет заключить, что автор отрицает достоверность события.
[4] «Вопрос о том, что могло сделать его имя актуальным для киевского княжеского дома в 30-е годы XI в., допускает, как нам кажется, такой ответ: возможность связать проповедовавшего, по канонической версии Евсевия, в Скифии апостола с древнерусскими территориями, подготовив тем самым историко-церковное обоснование (или идеологическое «обеспечение») для определенной самостоятельности Киевской кафедры (например, в поставлении собственного митрополита) по отношению к Константинопольскому патриархату».
«В 1039 г. оставшийся неизвестным автор составил «Слово на обновление Десятинной церкви». Значительная часть сочинения приходится на похвалу св. Клименту Римскому, ученику ап. Павла, третьему (после Петра и Павла) епископу Рима, пострадавшему при императоре Траяне (98–117) в Херсонесе. Уже одно это обстоятельство (панегирик Клименту в «Слове» на восстановление богородичной Десятинной церкви) говорит о популярности культа Климента, мощи которого были перенесены Владимиром Святославичем из Херсона в Киев и помещены в Десятинной церкви. Ориентация на конкретного миссионера (апостола Иллирии Павла или его римского ученика Климента) подводит нас вплотную к вопросу о тенденции древнерусского «Хождения апостола Андрея», который едва ли можно считать решенным. Нет нужды излагать существующие точки зрения («антивизантийская» или «прогреческая», «антиновгородская» или «римская» тенденции), подробно рассмотренные и подвергнутые сомнению Л. Мюллером» (Чичуров И. С. «Хождение апостола Андрея» // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 15-17).
Таким образом, по И. С. Чичурову, появление или, наоборот, умолчание о миссии апостола Андрея, равно как и сведений о других святых в древнерусских и византийских источниках, объясняется исключительно конъюнктурными политико-идеологическими соображениями. При таком забвении всех остальных сторон проблемы, происходит абсолютизация только одной ее стороны, что вряд ли соответствует исторической правде. В статье И. С. Чичурова приведено много фактических данных о судьбе предания об апостоле Андрее в древнерусской литературе.
[5] Чтобы не быть голословными, приведем несколько цитат. «Если повесть принадлежит народному творчеству вообще, то она должна свидетельствовать о тщеславии предков наших, как целого народа, который не хотел оставаться в последних, и, пришед ко Христу около одиннадцатого часа, тем не менее желал перевести себя в первые; если же повесть принадлежит одному лицу, то и свидетельствует только о тщеславии ее неизвестного автора» (Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. М., 1901. Т. 1. С. 19).
«Таким образом, чтобы заставить ап. Андрея посетить Русь, а при этом сохранить и добрую славу наших предков, представлялось возможным только сочинить повесть об его путешествии через Русь мимоходном, случайном. Существовали внешние поводы или предлоги и для того, чтобы сочинить последнего рода путешествие. Предкам нашим известны были в переводе на славянский язык такие греческие сказания об ап. Андрее, которые, подробно говоря о местах его проповеди, утверждают, что он был на северном берегу Черного моря: в Тавриде, или Крыму, и здесь, между другими городами, в Херсонесе, или Корсуни» (Там же. С. 23).
[6] Эта территория всегда была заселена весьма плотно – на рубеже дохристианской и христианской эры. В таком контексте довольно странно сегодня звучит один из аргументов Е. Е. Голубинского о невозможности посещения апостолом Андреем киевских пределов: «Во век апостолов страна наша представляла из себя находившуюся за пределами известного мира неведомую и исполненную всевозможных ужасов пустыню.
Зачем бы пошел в эту неведомую пустыню апостол Андрей? Он мог пойти в нее, как и во всякую другую подобную пустыню, только тогда, когда бы у него не было дела в черте самого тогдашнего мира и было свободное время ходить по пустыням.
Но это, как всякий знает, было вовсе не так. Он не мог иметь никакой надежды утвердить сколько-нибудь прочным образом христианство в совершенно разобщенной с остальным миром варварской и населенной Бог знает кем стране – для чего же предпринимал бы он в нее путешествие? Не для того же в самом деле, чтобы ставить кресты на необитаемых горах или наблюдать такие случаи, как паренье в банях» (Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. М., 1901. Т. 1. С. 29).
[7] Петровский С. П. Сказание об апостольской проповеди по северо-восточному Черноморскому побережью // Зап. Имп. Одес. общества истории и древностей. 1897.
[8] Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. СПб., 1910. Т. 2. С. 235–258, 241–246.
Читайте также:
выдержки из интервью Сергея Алексеевича Беляева изданию «Православная Москва».
