Рассказывает автор «Крестного пути»:

– С самой первой биографии, написанной Любовью Миллер, многие запомнили, как Великую княгиню и остальных алапаевских мучеников живыми сбросили в шахту. Как из-под земли еще долго раздавалось молитвенное пение «Херувимской». Как Елизавета Федоровна в темноте перевязывала своим апостольником рану на голове Великого князя Иоанна Константиновича, упавшего рядом с ней.

Но надо прямо сказать, что все это мифы.

Никакими материалами расследования и судебно-медицинской экспертизы выводы Л. Миллер не подтверждаются. Чтобы читатели сами могли в этом убедиться, я решила опубликовать полностью материалы предварительного следствия об убийстве Великой княгини и членов Дома Романовых, которое вел в 1918 году мой земляк Николай Соколов.

В деле много документов: протоколы осмотра шахты, найденных тел и вещей, результаты судебно-медицинской экспертизы, допросы свидетелей. Полностью эти материалы в России не публиковались, только отрывки.

Пения «Херувимской» из-под земли не было

Расписка Великой княгини Елизаветы Федоровны и Великих князей о готовности к отправке из Екатеринбурга в Алапаевск. 19 мая 1918 года

– Пойдем по порядку. В версии о пении из-под земли ссылаются на показания одного из свидетелей, местного жителя Александра Самсонова. Самсонов варил самогон в лесу неподалеку от Алапаевска, но все же далеко от шахты, где произошло убийство.

К нему приехали знакомые предупредить, что на него донесли за самогоноварение (оно было запрещено). Самсонов спрятал бутыли с самогонкой и вернулся домой еще вечером. Убийство же алапаевских мучеников было совершено в полночь.

Также версия могла возникнуть из-за воспоминаний одного из участников убийства – члена Делового Совета Алапаевска В.А. Рябова (в материалах дела этого нет, воспоминания написаны позже, в книге я привожу отрывок из них). Он рассказывает о том, как в шахту первой столкнули Елизавету Федоровну, потом «монашку Варвару», и вдруг все услышали, как те барахтаются в воде, спасая друг друга.

Именно в этих «воспоминаниях» был рассказ о пении из-под земли «Спаси, Господи, люди твоя!». Но все это не подтверждается очевидными фактами: в шахте вода была в самом низу, поверх нее свален мусор. Ни одно из тел не долетело до воды. К счастью. Иначе тела бы не сохранились.

Сначала убили, потом сбросили в шахту

Милиционер Т. Мальшиков (точно указать его на фото затруднительно) и понятые около раскрытой шахты. После освобождения города от большевиков он вел розыск тел. Алапаевск, октябрь 1918 года

– После того, как в сентябре 1918 года Алапаевск был освобожден от большевиков и занят Сибирскими правительственными войсками, начались поиски тел Великих князей, а потом извлечение их из шахты, описание. 18 октября мученики были похоронены, но 26 октября склеп был вскрыт для эксгумации тел.

Материалы судебно-медицинского осмотра и вскрытия говорят о том, что всем восьми алапаевским мученикам сначала были нанесены смертельные удары, а потом тела сбросили в шахту. Гранаты, которыми убийцы забросали шахту, не взорвались. Точнее, взорвалась лишь одна, в самом верху.

Заключение осмотра и вскрытия тел было таким: смерть семерых* из восьми произошла от ударов тупым предметом по голове (кого-то из них ударили еще и в область сердца) или в результате падения в шахту. (*Только у Великого князя Сергея Михайловича Романова было входное отверстие в темени, которое в заключении названо пулевым).

Современные судмедэксперты, которым я передавала материалы дела, говорят, что если бы эти травмы были бы результатом падения в шахту, они не были бы одинаковыми у всех погибших.

Били не кромкой, а, скорее всего, боковой частью полотна. Удар приводил к отеку мозга и смерти.

Возможно, это был уже неоднократно проверенный метод убийства: травма не оставляла шансов на жизнь и никаких следов крови на месте расправы (напомню, что убийство совершалось тайно, позже ночью было инсценировано «похищение» князей: стрельба возле школы, где их держали под арестом, дезинформирование местных жителей и т.д.).

Следователь по особо важным делам Николай Соколов (1882-1924), действуя под охранной грамотой адмирала Колчака, вел расследование по убийству царской семьи и князей Дома Романовых

Лишь один из жертв той трагедии после удара был еще живым – Федор Семенович Ремез, управляющий делами Великого князя Сергея Михайловича. Федор Ремез, как и остальные, был сброшен в ходовое отделение шахты, но, собрав последние силы, смог переползти по настилу, по которому возили уголь, в машинное отделение, где потом и нашли его тело.

Может быть, какое-то короткое время еще теплилась жизнь и в Варваре Алексеевне Яковлевой, келейнице Великой княгини, – судя по тому, что пальцы ее руки были «положены на благословение», как записано в деле.

Думаю, с Ремезом и келейницей Варварой так произошло, потому что убийцы к прислуге относились по-другому: удар нанесли, но в смерти не убедились. Главная цель была – Романовы.

О том, что Елизавета Федоровна падала в шахту уже мертвой, говорит ее положение: вертикальное, руки сложены вдоль туловища. Если живой человек падает вниз на глубину 15 м, сложить так ровно руки невозможно: они могут быть впереди, в разные стороны – как угодно.

В одной руке были зажаты два шнурка, на которых висели два мешочка с мелочами для умывания. Голова (глаза, нос) преподобномученицы были завязаны платком, свернутым в четыре слоя. Как видим, даже если бы она оставалась в шахте еще живой, ее положение и платок на лице, от которого она не освободилась, не соответствуют версии о перевязывании раненого.

Первое издание ее книги вышло в 1988 году. Проверить факты у нее не было возможности.

Однако время идет, архивы открываются. Следователь по особо важным делам Николай Соколов в свое время вывез из России материалы дела и тем их спас. В наше время подлинник хранится в американском архиве, в России – копия.

Факты говорят, что монашеского пострига не было

Елизавета Федоровна с раненными, поступившими в госпиталь с фронтов Первой мировой. На фрагменте фотографии вторая слева — крестовая сестра Варвара Алексеевна Яковлева. 1914 год

– Мы поминаем келейницу Великой княгини Елизаветы Федоровны Варвару как инокиню. Есть версия, что и Елизавета Федоровна приняла монашеский постриг с именем Алексия – в честь святителя Алексия Московского, которого она особо почитала.

Документов, подтверждающих постриг мучениц, нет, но дело не в этом, ведь постриг мог быть тайным. Доказательством же его отсутствия я считаю вот что. Материалы следствия подробно описывают всю одежду, в которой были Великая княгиня и келейница Варвара в момент смерти. Всю! И нигде не упомянута обязательная часть монашеского облачения – параман, который носят под одеждой. Его не было ни на Елизавете Федоровне, ни на Варваре Алексеевне.

Параман – обязательная часть облачения монаха, представляющая собой четырехугольный плат с изображением креста. Носят параман на теле под одеждой на четырех шнурах, пришитых по углам плата, – сам плат на спине, шнуры на груди, к ним прикрепляется параманный крест. Параман напоминает монаху о его обетах – о кресте, который он взял на себя, последовав за Христом.

Параман иноки носят постоянно в знак принятых обетов. Алапаевские узники жили в ожидании смерти, поэтому трудно представить, что Елизавета Федоровна и Варвара Алексеевна по каким-то причинам его сняли. Иконочки, кресты, пояс «Живый в помощи» – все это оставалось и было найдено на алапаевских мучениках, как и мелкие личные вещи, включая документы и какие-то деньги. Но парамана не было.

Конечно, те, кто описывал вещи, снятые с убитых, могли не знать, как правильно называется этот предмет, – все-таки комиссия была светская, гражданская. Но описание все равно попало бы в документы. Как вот апостольник в описаниях называют то накидкой (у Елизаветы Федоровны), то капюшоном (у Варвары Алексеевны).

Исходя из этого, можно предположить, что Елизавета Федоровна не принимала иноческого пострига. И Варвару Алексеевну называть инокиней неправильно, она – крестовая сестра, как везде о ней и было тогда написано.

Кстати, в книге есть редкая фотография, на которой мы видим Варвару Алексеевну Яковлеву. Это фотография из английского архива, из фонда принцессы Виктории. На фото – Великая княгиня в 1914 году с раненными солдатами обительского (Марфо-Мариинского) лазарета. Рядом с ней – две сестры, и одна из них – келейница Варвара Алексеевна. Она там совершенно не похожа на фото, которое мы привыкли считать ее портретом. Возможно, все это время мы принимали за нее другого человека.

Где же завещала похоронить себя Великая княгиня

Тела мучеников, поднятые из шахты, привезли в катаверну (морг) на кладбище возле Екатерининской церкви. Алапаевск, октябрь 1918 года

– Великая княгиня Елизавета Федоровна и ее сподвижница, крестовая сестра Варвара похоронены в Иерусалиме в храме св. равноап. Марии Магдалины. Многие историки пишут, что она и завещала похоронить себя там. На самом деле, она обмолвилась об этом, когда в 1888 году посетила с супругом Иерусалим и была на освещении храма: как там хорошо, как бы она хотела быть здесь похороненной. Но не надо забывать, что ей тогда было всего 23 года!

А вот в своем последнем духовном завещании, написанном в 1914 году, Елизавета Федоровна однозначно высказывает свою волю:

В случае если я буду пострижена, буду жить в скиту и там умру, то похоронить меня все-таки в моей обители в Москве, на указанном выше месте <…>. В случае, если умру за границей или вне Москвы, прошу положить в гроб, закрыть его совсем, перевезти в Москву и похоронить (не открывая гроба) там, где мною выше сего указано».

Завещание это публиковалось и раньше. Я тоже привожу его в книге.

Понятно, что в 1921 году, когда тела Елизаветы Федоровны и Варвары Алексеевны вывозили из Китая, перевезти их на Святую Землю было проще, чем куда-либо: Иерусалим находился под английским мандатом, и сестра Елизаветы Федоровны, принцесса Виктория, обратилась к правительству с просьбой о содействии.

Но даже тогда принцесса Виктория писала брату Эрнсту: «Я надеюсь, что найду там склеп под церковью, где они могут оставаться до тех пор, пока их можно будет повезти в Москву».

Такого в скором будущем не случилось, но сейчас времена изменились. Марфо-Мариинская обитель возродилась, усыпальница, которую устроила для себя Елизавета Федоровна и расписал Павел Корин, отреставрирована. Будем молиться, чтобы завещание преподобномученицы Елизаветы исполнилось и матушка, наконец, вернулась в родную обитель.

Источник: «Милосердие».