Игумения Людмила (Волошина), настоятельница Иоанновского ставропигиального женского монастыря в Санкт-Петербурге, ответила на вопросы редакции портала «Монастырский вестник».

– Матушка, четыре года назад Вы обстоятельно отвечали на вопросы нашего портала. Тогда прошло лишь два года с начала Вашего игуменского служения. Сегодня, по прошествии уже шести лет, как Вы охарактеризовали бы этот период, чтó из происходившего в эти годы назвали бы самым главным для себя, изменилось ли что-то в Ваших взглядах на монастырскую жизнь, на задачи настоятельницы?

– Могу сказать, что когда меня назначили настоятельницей, то для меня это не было нечто совершенно новое, потому что в Пюхтицах я была казначеей, помощницей матушки Варвары [1]; здесь, на Карповке, тоже была казначеей и помощницей матушки Серафимы [2]. Но одно дело – быть помощницей, а другое – возглавить монастырь. Это большая ответственность за сестер, за всю монастырскую жизнь.

Постоянно переживаешь, чтобы все было продумано, чтобы ничего не было недоделано, чтобы всем уделить внимание. И с течением времени начинаешь глубже все видеть, понимать. Оказывается, что суть послушания шире, чем казалось вначале, но одновременно Господь дает разумение, как и что делать.

– Расскажите, пожалуйста, немного о себе. В каком возрасте Вы решили стать монахиней? Семья или что-то иное повлияло на Ваше решение?

– Наша мама была очень верующей. Она сама выросла в благочестивой семье, где Церковь, богослужение, молитва были неотъемлемой частью жизни. Маминой семье пришлось много претерпеть: после прихода к власти большевиков их раскулачили, приходилось скрываться, кочевать из дома в дом. Потом были голод, война, оккупация, трудности послевоенных лет. Но при том, что им пришлось столько пережить, я не помню, чтобы мама когда-то унывала. У нее была сердечная вера и упование на Бога. 

Сейчас людям трудно бывает обрести веру, а у мамы, у дедушки и бабушки вера была в сердце. Они даже не представляли, как можно не верить в Бога. Конечно, мы тоже это впитали. С детства мы жили в церковной обстановке. В доме всегда были иконы. Даже несмотря на проверки из школы и угрозы, мама отказывалась их убрать. Молитвословы были большой редкостью, и мама поручала нам, детям, переписывать акафисты и каноны, которые затем расходились по рукам. 

У нас в доме часто собирались пожилые монахини закрытого Козельщанского монастыря [3], в том числе родные сестры нашей мамы, а также верующие миряне. Вместе молились, пели церковные песнопения. Отрадно было находиться рядом с этими старенькими матушками: они были такие кроткие, терпеливые, радостные, молитвенные.

В детстве и юности я бывала в Троице-Сергиевой лавре, в Почаеве, в Покровском женском монастыре в Киеве. Мне там так нравилось! Монахи казались ангелами, хотелось быть такой же, как они. Часто посещала Пюхтицкий монастырь и трудилась на послушаниях. Именно там приняла окончательное решение пойти в монастырь. Когда в 1979 году отошел ко Господу наш духовник, иеросхимонах Сампсон (Сиверс), мы с сестрой поступили в Пюхтицкую обитель.

– Когда Господь привел Вас под духовное окормление отца Сампсона? Кто еще был Вашим учителем в духовной жизни?

– С отцом Сампсоном наша семья познакомилась еще в 1956 году, когда батюшку перевели служить в Крестовоздвиженский монастырь на Полтавщине, где мы жили. Мы стали его духовными чадами. После школы мы с сестрой переехали в Москву – так как батюшка уже проживал там – чтобы быть к нему поближе. Мы работали, учились, а в свободное время выполняли послушания, которые благословлял нам отец Сампсон: пели на службах, пекли просфоры, ухаживали за престарелыми монахинями духовной общины старца. 

Когда батюшка не мог принять нас на исповедь, он благословлял нам ездить к старцам в Троице-Сергиеву лавру. После кончины отца Сампсона мы с сестрой поступили по его благословению в Пюхтицкий монастырь. Там в то время служил архимандрит Гермоген (Муртазов), который тоже был чадом иеросхимонаха Сампсона. Отец Сампсон поручил нас ему. Мы стали обращаться к нему за духовным советом и его руководством пользовались до конца его жизни, за что всегда благодарю Бога. Батюшка очень поддерживал, утешал, подсказывал, как решить какое-то затруднение. Всегда чувствовалось, что он молится за тебя.

– Чем, на Ваш взгляд, отличаются современные люди, приходящие в монастыри, от тех, кто выбирал монашество в годы Вашей юности?

– На мой взгляд, раньше люди были проще, воспринимали всё с верой, имели доверие к Богу и старшим, выполняли порученное им дело без рассуждения, у них было много самоотвержения, преданности Богу, поэтому жизнь была более радостной. Современный человек склонен много рассуждать, пытаться постичь всё своим умом, на всё у него свое мнение. Поэтому человеку самому от себя бывает трудно.

– Как сейчас происходит окормление сестер в Вашей обители? Благословляете ли Вы насельниц советоваться со своими духовниками, если таковые есть у них?

– Конечно, если у сестры есть духовник, то я только приветствую, чтобы она обращалась к нему за духовным советом, потому что понимаю, насколько важно для монахини иметь руководство духовника.

– Происходили ли за время Вашего игуменства изменения, касающиеся насельниц монастыря, – пополняется ли сестричество, приходит ли молодежь?

– Новые сестры приходят, но в общем численность не увеличивается, потому что пожилые насельницы отходят ко Господу. Новенькие как бы приходят на их место, и дай Бог, чтобы они действительно стали преемницами стареньких матушек, впитали дух подвижничества и молитвы.

– На Ваш взгляд, насколько заметно внутри монастырских стен ускорение темпа жизни людей, общества? В чем больше всего сказывается влияние «внешней жизни»? Что монашество может принять, с чем вынуждено смиряться, и что оно в силах категорически отвергнуть?

– Не знаю, виноват ли темп жизни общества, но действительно стало ощущаться, что время летит очень быстро. Мы замечаем это в нашей повседневной жизни. Заканчивается Литургия, не успеешь оглянуться, уже вечерняя служба. Только, кажется, праздновали Рождество, и вот уже половина Великого поста миновала. Помню, раньше не ощущалось такой нехватки времени. 

Сестры часто переживают, что не успевают выполнять свою работу: есть такие послушания, когда нужен именно результат, нужно к сроку что сделать, и времени не хватает. Возникает искушение как-то сократить правило, пропустить службу ради того, чтобы успеть, но все-таки молитва для нас должна быть главным деланием. Тогда Господь всё управит и поможет нам сделать всё, что от нас требуется.

– Бывшая насельница монастыря на Карповке, игумения Елисавета (Никишкина), теперь управляет московским Иоанновским ставропигиальным монастырем. Обитель воспитала человека, которому Церковь доверила руководство столичным монастырем с богатой историей. Есть ли еще игумении в монастырях Русской Православной Церкви из числа Ваших сестер?

– Другая наша сестра, которой священноначалие поручило возглавить монастырь, – это игумения Митрофания (Миколко). В 2011 году она была направлена в возрождающийся Сурский Иоанновский монастырь на родине святого праведного Иоанна Кронштадтского, а затем утверждена в должности игумении.

– Какими качествами должна обладать игумения современного монастыря, по Вашему мнению?

– Думаю, во всякое время игумения должна прежде всего любить Бога и людей. Нужно иметь великое доверие Богу и молиться за каждую сестру, потому что своими силами бывает невозможно изменить кого-то, вложить кому-то добрые мысли, помочь, поддержать. Это может сделать только Бог. Поэтому главное – с любовью и состраданием молиться за тех, кого Господь вверил тебе. Хоть современная жизнь требует от игумении быть еще администратором, решать многочисленные хозяйственные вопросы, иметь дело с внешними организациями, но все-таки мы собраны в монастыре не ради этого, а ради спасения души, ради служения Богу, поэтому нельзя забывать эту главную цель.

– Что самое трудное в послушании игумении?

– Вот это, наверное, и есть самое трудное, о чем мы только что говорили: любить всех, к каждому найти подход, чтобы в нашей большой семье, где собрались такие разные люди, были мир и единодушие. Если есть какие-то сложности в отношениях с сестрами, важно стараться понять, почему человек так себя ведет, помнить, что это не потому что этот человек плох сам по себе, а потому что ему трудно, и нужно помочь ему с этим справиться.

Источник: «Монастырский вестник».
Фото: Владимир Ходаков. Снимки также предоставлены
 Иоанновским ставропигиальным женским монастырем.

___________

[1] Игумения Варвара (Трофимова; 1930–2011) – с 1968 года настоятельница Успенского Пюхтицкого ставропигиального женского монастыря.

[2] Схиигумения Серафима (Волошина; 1956–2013) – с 1991 года настоятельница Иоанновского ставропигиального женского монастыря на Карповке в Санкт-Петербурге.

[3] Рождества Богородицы Козельщанский женский монастырь Кременчугской епархии Украинской Православной Церкви. Окончательно возрожден в 1992 году.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•