Под Архангельском в деревне - старый дом, 
Закатилось счастье старой жизни в нём. 
Не скрипит ступенька, не пекут блины. 
Дети не резвятся у глухой стены...

Ершовка

Я водитель, занимаюсь перевозками по Северо-Западу более 15 лет. Частенько мои дороги приводят меня в Архангельск. В 2008 г. вновь рейс, вновь в Архангельск. я Загрузился и неспешно - через Плесецк, потом по М8 - добрался до Архангельска. На Окружной скинул часть груза, приемка затянулась до 9 вечера. Потом отправился докатывать груз в сторону Пинеги. Время медленно двигалось к полуночи. За Малыми Карелами у деревни Ершовка машина встала. 

Ливень, ночь, я вышел из машины и огляделся. В 50 метрах от машины увидел домик на окраине деревеньки, в нем горел свет. Недолго думая, я решился зайти. Постучал - дверь открыла старушка. Не дав мне и слова обмолвить, пригласила в дом, усадила за стол. Я огляделся: всё в доме было устроено по старинке. Над столом тускло горела лампочка, старый приёмник бубнил о погоде, в углу стоял чёрный комод, рядом со столом теплилась печь.

Я рассказал о своих приключениях, посетовал, что дождь и темнота не позволят мне произвести ремонт и продолжить путь. Бабуля гостеприимно предложила ночлег, и я согласился. Постелила в маленькой комнатухе. Добравшись до подушки, я тут же уснул. Проснувшись около 7 утра, я обнаружил завтрак на столе. 

Бабуля хозяйничала в огороде: ходила с лопатой, подкапывая картошку. Увидев её мытарства, я вышел и взялся за работу, к обеду в погреб спустили 8 мешков картошки. Старушку звали Марьей Ильиничной. Она уже больше 15 лет жила одна, муж умер в 95 году, сын уехал жить Иркутск и совсем забыл о матери, в последний раз он приезжал в далеком 1999 г.

Так и жила всеми покинутая и забытая баба Маша из деревни Ершовка.

Деревенька была красивой, под угором широко разливалась река, берег высок и открывал вид на далекий берег. Вдалеке на пригорке стояли церквушки, возле дома росли сосенки, березка и рябина.

Мамы больше нет

С той поры при каждом удобном случае выдавался я мчался к этой деревушке к своей бабуле, вёз ей продукты. Обновил крышу, поменял погреб. Я сам деддомовский, а тут такая душевная бабулька, всё говорила, что я на её Степу похож как две капли. В мае в этом году был вновь в этих краях, привёз ей телевизор, теплые вещи...долго упиралась - не хотела брать. Напоследок вложила мне в руку ключи от дома. "Бери-бери пригодятся ещё", - сказала она.

Летом я уехал в отпуск, на море, затем отправили в рейс по Прибалтике. Почти три месяца не навещал свою бабульку. На душе было как-то неспокойно, снилась она мне - звала повидаться. В сентябре я выпросил у начальства отпуск и впервые полетел в Архангельск самолетом. В аэропорту Талаги взял такси.

Сердце колотилось, воздуха не хватало. Подъехав к дому, увидел закрытые ставни, дом стоял на замке. Я нащупал в кармане ключ и заплакал. Опоздал я, как же я опоздал. Водитель спросил, что случилось. "Опоздал я, понимаешь, опоздал - её больше нет. Мамы больше нет...".

На столе в доме я нашёл письмо. Двойной тетрадный лист в клеточку, чуть пожелтевший от старости, очень красивым почерком было написано "Завещание". Всё имущество было переписано скрупулезно от стульев до метлы за печкой, триста семь наименований и предметов, всё, что скопила она за жизнь свою, - всё оставила мне, человеку случайно зашедшему в её дом 25 сентября 8 года...

Завещание

В доме было холодно и сыро, осенний дождик моросил за окошком. Капельки ударялись о старую крышу, скатывались в жолоб и плюхались в переполненную бочку...Стало зябко, я принёс дров, растопил печку. Зажёг свет, заварил чаю, дом вновь ожил. Он вновь стал таким, каким был у бабы Маши, казалось: вот сейчас она войдет в дом, поправит прядь седых волос, спрячет их под разноцветный платочек, улыбнётся и скажет: "Наконец-то ты приехал, а я ведь всё жду тебя, денёчки считаю. Ты уедешь - такая тоска налетит, от чего-то все вечера плачу, тебя вспоминаю". Смахнет слезинку и сядет напротив, слушать мои рассказы о семье, о работе, о чернокожем президенте в заморской стране. Улыбалась всё, что за имя придумали тому президенту - Барак.

В доме ничего не изменилось: фиалки на подоконнике, серенькие шторки, ковер с оленями, - всё как и прежде, только телевизор выбивался из общей картины, но и он был бережно накрыт белой кружевной тканью.

Я немного задремал, как вдруг сквозь сон услышал, как скрипнула ступенька на крыльце. Через мгновение раздался громкий стук в дверь. Я вскочил. С улицы в дом бил яркий свет, в дверь стучали и что-то кричали. Я подбежал к двери, сдвинул защёлку. В дом ворвались люди с автоматами, полиция. Заломив мне руки, сержант уложил меня возле двери, а трое других прошли в комнату.

Потом меня подняли и спросили документы. Заметив в паспорте Кировскую прописку, стали спрашивать, что я тут делаю, зачем вломился в дом и что хотел украсть. После недолгих расспросов и препирательств меня посадили в машину и в наручниках отвезли в отдел для дальнейших разбирательств. Ночь и полдня я провел в камере (КПЗ). Впервые в жизни я оказался в роли заключенного. Решетка, серый коридор, узкое тусклое окошко. 

После обеда меня допросили, взяли показания, я написал всё как было: о знакомстве с бабушкой Машей, о её завещании. Лейтенант сказал, что все мои объяснения - это полнейший бред, бабулька умерла давно, а мои показания не стыкуются с реальными фактами дела. Я вдруг подумал: "В городе меньше суток, а уже дело схлопотал". К счастью, в паспорте лежала вдвое сложенная фотография, которую я сделал в последний раз: Я и Бабушка Маша возле дома. Помнится, она не хотела фотографироваться, стеснялась, еле упросил её.

Фото и ключ от дома, - вот, что меня спасло от дальнейших разбирательств. Дознователь, перечитав мои объяснения, хмыкнул и сказал: "Ты ей никто, а тетрадный лист - это не завещание, без нотариуса это филькина грамота, не имеющая никакой юридической силы".

Лейтенант посоветовал мне не искать приключений и сегодня же улетать домой к семье, - чужакам тут не рады. Для меня любезно вызвали такси, и через два часа я уже был в самолете.

Спустя два года я вернулся. Нет, не вступать в наследство, просто проведать маму, рассказать ей о своей жизни, о дочке, которая вышла замуж, о внучке Машеньке, которая родилась месяц назад.

Дом, старый дом, под Архангельском в деревне Ершовка. Он жил жизнью своих хозяев, сейчас он живёт воспоминаниями о былых временах. 

24 сентября 2013 года.

Автор: Александр Вершинин / почта прихода.
Фото: картина Дмитрия Лёвина / liveinternet.ru.