Ох уж, эти братья… Да и сестры тоже — как с точками, так и при отсутствии оных над второй по счету буквой! (Как известно, в церковнославянском языке буквы «ё» нет). До чего многозначны эти слова в русском языке, до того многообразны и запутаны психологические коллизии братско-сестринских отношений…

Такие далекие «ближние»

Все христиане — дети Божии, и потому им естественно считать и называть друг друга братьями и сестрами во Христе. Конечно, в идеале родственники по вере должны относиться друг к другу чуть ли не лучше, чем братья и сестры кровные, то есть — почти по-ангельски. На самом деле, люди есть люди — даже в самой первой, апостольской христианской общине уже существовали нестроения: прочтем хотя бы скорбную историю гибели Анании и его жены, утаивших выручку от проданного имения.

Что касается братьев по плоти, евангельское слово (так кажется на первый взгляд) как будто позволяет нам не слишком их жаловать: «Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф 12:50). И если, углубляясь в жизнь церковную, мы делаем это с неразумной ревностью, то общение с родственниками становится для нас все более затруднительно. Тут дело даже не в насмешках и препятствиях, которые чинятся нашим попыткам воцерковиться; нет, просто с «кровными» становится не о чем говорить, да и встречаться незачем. От подобного равнодушия, переходящего во враждебность, предостерегает нас отец Иоанн (Крестьянкин).

Однако жесткости в приведенных выше словах Писания вовсе нет. Да, пусть истинные братья нам — только братья по вере, то есть малая часть людей. Но зато ближние — это абсолютно все люди. В их число, разумеется, входят и родные братья-сестры, которые для нас есть самые-самые ближние. Их первых должны мы, по заповеди, «возлюбить как самого себя». Ведь как удобно устроено: не все могут тюрьмы и больницы посещать, до них еще попробуй доберись, а тут вот он, ближний — круглосуточно перед тобой, твори ему добро, упражняйся. А потом хорошо бы и детям своим, маленьким братцам и сестричкам, помочь исполнить эту заповедь по отношению друг к другу.

По плоти и духу

Трудно стать истинно хорошим братом или сестрой. Наверное, только подвижники благочестия могут здесь быть примером. Но, вспомнив лишь нескольких из бесчисленного ряда святых братьев, убедимся: им вовсе не было легко.

Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий. В семье росло семеро братьев, святой Мефодий — старший, Кирилл — младший. Первый, как и отец, служил воеводой, второй успешно постигал книжную премудрость — и оба стали монахами, а затем, в трудах и единомыслии — учителями словенскими.

Преподобные Сергий и Герман Валаамские. Ранние жития этих святых утрачены. Мы не знаем, какими детьми они были, но известно, что в зрелом возрасте между ними царило согласие: усилиями братьев вырос монастырь на Валааме, а языческие карельские племена просветились «трисолнечным светом православия» (надпись на иконе преподобных).

Сергий Радонежский и старший его брат Стефан. Вместе основали обитель в лесной чаще на холме Маковице — будущую Троице-Сергиеву лавру. Ссора, вернее, всплеск горечи и раздражения Стефана, недовольного введением в монастыре «общего жития», вызвала уход младшего брата, но через несколько лет закончилась примирением. А спустя годы два троицких монаха во время литургии видели ангела, незримо для других шедшего между Сергием и Стефаном.

Преподобный Серафим Саровский. Его брат Алексей, занимавшийся торговлей, приучал младшего к работе в лавке, но Прохор предпочел стяжательство Духа Святого. Уже в старости, проводив из Сарова курских купцов, которые привезли ему известия о брате, бывшие рядом с батюшкой услышали: «Вот мои братья», — он указал на иконы и добавил: «А для родных я давно мертв». Тем не менее за брата он всю жизнь молился и предсказал, что Алексей умрет сразу вслед за ним, как и случилось.

Преподобный Никон Оптинский. В 1907 году в Оптину пустынь пришли два молодых человека — два брата, стремящихся к иноческой жизни, — казалось бы, с одинаковой силой. Но старший, Николай, в постриге Никон, стал последним оптинским старцем, пострадал за Христа от безбожной власти и умер в ссылке. Второй, Иван, после недолгого монастырского искуса оставил обитель, впоследствии не слишком посочувствовал арестованному брату, но перед смертью, как вспоминают, принял христианское напутствие…

Как видим — бывали и тут нестроения, побеждаемые лишь молитвой. А нам, не святым нисколько, и вовсе никуда от них не деться.

Братство: можно ли научить?

Вот родился малыш. Пока он один, «братство» или «сестричество» его — в будущем. Семейное солнце светит только для него, никто своей тенью не заграждает родительской любви. Но родовое древо развивается, растет, появляется еще побег. Слабенький — и тем не менее грозящий заполонить все пространство прежней жизни первенца. А там и следующий «росточек» на подходе…

Каковы будут отношения дочек и сыночков – покажет время, но от родителей все же зависит многое. Нелегко давать советы, однако это не всегда бесполезно, иначе не существовало бы армии психологов. Вспомним здесь рекомендации самые простые, они же самые действенные, а прочее предоставим родительскому опыту и интуиции.

Прежде всего, важно установить некий баланс — пространства в доме, маминого времени и ее же внимания: все это должно быть у каждого из детей — и пусть понемногу, но только его. Собственный уголок в доме (кровать, письменный стол, шкафчик или хоть полка в большом шкафу), свой кусочек родительского времени — хоть полчаса в день, когда мама только твоя и никто на нее не покушается, — а желательно и кусочек ежедневной жизни семьи: «Сегодня пойдем в парк на аттракционы, как любит Ваня, а завтра — в музей, куда Дима давно хотел…»

Кроме того, опытные родители советуют не водить своих чад в одни и те же кружки и секции, не покупать одинаковые вещи, одевать по-разному. Можно для укрепления родственных чувств завести семейные традиции, например, устраивать совместно с мамой сюрпризы брату или сестре в таком роде: «Давай это приготовим/сделаем/купим, вот он/она порадуется!»

Все сказанное — частности, главное — научить сына или дочь уважать личное пространство другого.

Самой мне повезло: младшего на два года брата я сразу воспринимала как данность, просто не помнила себя до него и без него, а потому не мучилась мыслью: вот если бы мамочка была только моя… Думаю, это мамина заслуга: непрестанно и ненавязчиво она выстраивала между нами мир. Мне говорила: «Ты же старшая, должна уступать», ему: «Она девочка, защищай ее, помогай». Конечно, «испытание подарками» никуда не делось, но выручало то, что дни рождения у нас случились с разницей всего в несколько дней, а при покупке чего-нибудь одному из нас мама рассказывала второму, как эта вещь необходима и как она обрадует хозяина, так что мы волей-неволей радовались друг за друга. Мама хорошо умела объяснять, у нее, конечно, был педагогический талант. Ее внимания и забот нам хватало поровну: мне легче давалась учеба, и меня чаще хвалили. С братом зато больше возились — помогали с уроками, водили по врачам…

Кроме личного пространства, родителям, конечно, нужно взращивать и общее семейное поле, то есть бывать со всеми детьми сразу: отправиться в небольшой поход, вместе заняться творчеством или кулинарией (приходит на ум ручная лепка пельменей в советские времена). Пусть каждый малыш чувствует: мама принадлежит всем, нет повода враждовать и ревновать.

Конечно, ревности не избежать. И ссориться, и драться — особенно мальчики — дети все равно будут (одна моя родственница вспоминала, как ей лет в десять пришлось заняться дзюдо, чтобы получить хоть какую-то защиту от сестры-подростка). Здесь в ходу должна быть мудрая осторожность: всегда наблюдать, но не во все вмешиваться, иногда позволить детям самим разрешить конфликт и тем, возможно, укрепить дружбу. Не пропускать только действительно серьезные происшествия, например, проявление «дедовщины» старшего к младшим, — но и тут удержаться от назидания, дать ребенку возможность самому себя осудить — для этого вовремя рассказать ему случай из жизни (о той же дедовщине в армии), «подбросить» нужный фильм для просмотра…

Но вот дети выросли, у них уже свои сыновья и дочки. Только сейчас и проявится верность когда-то заданного мамой и папой многолетнего курса. Станут взрослые братья и сестры «дружить домами», или дома эти (квартиры, дачи) друг у друга отсуживать?

Постаревшие братья и сестры один за другим уходят в мир иной. Если оставшиеся способны на последнее проявление братской любви — молитву за усопших — значит, родительские труды уж точно не пропали зря.

Текст, фото: Светлана Акимова, помощница общины «Информсайт».