Иоанновская община

Ах, какая хозяйка Катерина Иванова! На кухне – выдумщица. Даже если бы только топор в доме был, умудрилась бы из топора первое, второе и компот сварить.

В кладовке разноцветными рядами выстроились банки и баночки с солеными огурцами и помидорами. Салаты, заправки, варенья, даже бутылочки с оливковым маслом, в которые добавила она для вкуса и запаха всевозможные специи: в одну – зубчики чеснока, в другую бутылку – веточку розмарина, в третьей янтарное содержимое рассек тонкий стручок красного жгучего перца.

И квартиру свою Катерина любит. Обустраивает очаг, чтобы всем было уютно и удобно – и мужу Сереге, и сыну Петьке. Катерина иногда шутит, что у нее двое детей – один большой, другой маленький. А за ними же уход нужен – и чтоб одежда была чистая и выглаженная, и обувь почищена, и еда вкусная приготовлена.

Поэтому, когда попала у себя на предприятии Катерина под сокращение, муж Серега предложил:

– Сиди-ка ты, мать, дома. Тебе и так забот с нами хватает.

А то, что хватает, – это точно. Ведь только уберет днем квартиру: намоет, начистит, приходят эти два оболтуса и так «усвинячат», будто месяц никто с тряпкой не заглядывал.

Особенно удручала Катерину одежда в ванной. Ванная комната просторная, точнее сказать – совмещенный санузел. И у большого Иванова, и у маленького привычка: как в ванной разделись, так и оставили оба штаны, трусы кучкой и носки грязные рядом.

Красивую корзину для белья купила Катерина и поставила в углу, а рядом вешалку – плечики с перекладиной, чтоб не по стульям ношеную одежду развешивать, а на эту вешалку. Здорово же придумано! И порядок. 

Но мужики к порядку никак приучаться не хотели. И каждое утро, встряхивая штаны и развешивая их на вешалку, кидая носки в корзину или стиральную машину, Катерина старалась унять раздражение.

– Нет, ну мера же должна быть какая-то. Господи, хоть бы Ты вразумил. Ну нормально разве так ходить и спотыкаться? Ну никаких же нервов не хватит!

К обеду, когда надо было забирать Петьку из школы, наваливались другие заботы. Покормить, погулять, отвести на кружок, привезти домой, покормить, сделать с ним уроки, сварить ужин, покормить мужа, помыть посуду. Ух! Хоть немножко посидеть в интернете.

Так и идут дни. Сезоны сменяют один другой. Летняя одежда и обувь демисезонную, та – зимнюю. Только и успеваешь, иногда, сделать выдох. 

И потому, когда Серега, придя как-то с работы загадочный, спросил, как она смотрит на то, что они с Петькой вдвоем на неделю сгоняют в деревню к бабушке (Серегиной бабушке) – Каникулы же будут у пацана? – Катерина чуть не прослезилась от счастья. Целую неделю одна!

У Петьки заканчивалась первая учебная четверть. Осень занудила холодными дождями. Листья почти облетели. Легкие морозцы изредка примерялись, будто испытывая: готовы вы, люди, к зиме?   Но у нас зима, когда бы не наступила, всегда внезапно.

Серега собрал инструменты, Петька – удочки, Катерина – одежду и аптечку. Осталось дождаться утра субботы.

           *             *           *

Смешанные чувства владели Катериной. С одного боку, грусть расставания с сыном. С мужем не так, чтобы очень. С другой стороны, их так много было в ее жизни, что она устала. И дороже всех бриллиантов на свете был ей этот недельный отдых от самых близких ей людей.

Она закрыла за своими дверь, выглянула в окно, проследив взглядом, как подошли они к машине, подняли головы, на прощанье помахали. И Катерина помахала. И уехали.

Решив сегодня не убирать квартиру, она, одевшись тепло и удобно, вышла в город на большую прогулку.

Посмотрела в кинотеатре какой-то фильм, удивившись, что в зале, несмотря на утренний сеанс, много народа, зашла в парк. Долго ходила по дорожкам, пиная опавшие листья, радуясь уткам в пруду, яркому в этот день солнцу, освещающему оголившиеся деревья, бликующему на глади воды.

«Светит, да не греет», – подумала Катерина.

При выходе из парка высилась громадная куча собранных листьев. Катерина в задумчивости остановилась возле нее, повернулась спиной, потом примерилась и ухнула в кучу навзничь, как в сугроб.

             *           *           *

Неделя пронеслась – будто лист журнальный перелистнули: ярко, шумно и быстро.

В воскресенье после обеда мужики Катеринины уже и нагрянут. Договорились, что выедут утром. В дороге часов шесть – шесть с половиной.

Серега, чтоб не будить жену, отправил смс-ку о том, что они тронулись в путь, и что на подъезде к городу позвонит.

«Чем бы таким вкусненьким встретить моих?» – радостно-возбужденная, заканчивая завтрак, прикидывала Катерина.

«Плов и харчо! – надумала она. – Сережка харчо любит, а Петька – плов. И не так даже мясо в плове, как стомившиеся зубчики чеснока».

Готовила Катерина всегда с удовольствием, а после недельного перерыва, ленясь для себя, питаясь в кафе или бутербродами, просто соскучилась по стряпне как процессу.

Пока сбегала в супермаркет за бараниной и не только, пока варила харчо и подготавливала продукты для плова, поняла, что-либо не успевает, либо успевает впритык, и позвонила мужу, чтобы выяснить, сколько у нее времени.

Приятно-официальный голос в трубке проинформировал, что абонент временно не доступен.

Катерина удивилась.

Поставила тушиться мясо для плова, бросила чеснок в суп, отметив, что через три минуты, ни раньше, ни позже, на самом маленьком огне, чтоб был правильный аромат, надо выключить, и еще раз набрала мужа.

Выслушала противное сообщение, что абонент вне доступа.

«Нет, это невозможно! Они уже к городу подъезжают, там везде доступ!».

Всякое в их семейной жизни бывало, но в последнее время, время мобильных телефонов, всегда Серега предупреждал, если что-то шло не по плану.

Катерина выключила конфорку под супом, автоматически помешала мясо в казане и стала прозванивать через каждые две минуты. 

У Петьки телефона еще не было, и связь была только с мужем. Была. Теперь можно сказать не «есть», а «была».

Катерина кусала губы.

«Господи, что могло случиться? Бабушке звонить бесполезно. Оттуда они выехали. Позвоню – только встревожу. 

И Сереге звонить бесполезно. Как будет на связи – сам перезвонит, когда увидит, сколько пропущенных. 

Если перезвонит. Вот именно. А если… Нет. Нет. Прочь, дурные мысли. Ничего плохого случиться не может. Главное – не думать ни о чем плохом!..»

Катерина закуталась в плед. В квартире тепло, уже топили, но ее колотило в нервном ознобе.

«Молиться! Надо молиться! Как молиться?».

Она судорожно листала молитвослов, не видя ни строчки. Внимание не в состоянии было ни на чем сосредоточиться.

«Господи! Господи! Сделай так, чтоб все было хорошо! Господи! Господи! Пусть все у них будет хорошо!», – повторяла Катерина, кутаясь в плед и меряя шаги по квартире. Устоять было невозможно. Возможно было только ходить.

Она вспомнила про мясо. Подошла к плите.

«Нет. Не сгорело. А! Я же его выключила! Это тогда что включено? Харчо!», – Катерина помешала ложкой в кастрюле. Рис прилип ко дну. Суп уварился до каши. Разве можно будет таким кормить?

– Если будет кого кормить! – ревела уже навзрыд Катерина, отправляя неудавшееся варево в унитаз.

Взгляд упал на пол в то место, где посреди ванной комнаты оставляли раньше кучки из вещей ее мужики.

– У-у-у-у-у-у! И-и-и-и-и-и! – выла от невыносимой боли Катерина.

«Господи! Ну какая же я дура! Что, не потерпеть было их штаны? Сама просила вразумить! Это Он меня вразумил! И стоило ли вообще так квартиру вылизывать? Может, от этого им неуютно было, да не хотели просто спорить со мною? Ой, дура я, дура! Ой, дура я!

Господи, если можно, пусть они только будут живы. Пусть все будет как раньше!».

Она прошлепала на кухню. Опустила в раковину кастрюлю. Залила водой. И поняла, что сил еще что-то делать нет. Сползла на теплый пол. Прижалась спиной к дверце мойки, и, продолжая подвывать, закрыла глаза.

«Господи! Только Ты можешь! Пусть они только будут живы! Ну какая же это пытка неизвестностью! А как же раньше? Когда не было телефонов, и письма шли неделями? Как раньше могли люди ждать? Откуда силы брались?

Бедные женщины, которые ждали мужей и сыновей, когда шла война. И это было всего 60 лет назад. И насколько же сильнее были люди! Я несколько часов от неизвестности маюсь, и думаю о самом страшном, а они годами ждали, и надеялись только на лучшее.

Надо встать. Надо собраться. Разгром какой на кухне. Надо привести все в порядок».

Катерина с трудом поднялась, постояла, удерживая равновесие, но смогла только дотащить себя до дивана. Неловко плюхнулась. Так, не выпрямив ноги, и лежала.

Мужики Ивановы, самые дорогие ей люди, уже часов пять как должны быть дома.

Темнота, выступающая из углов, заполняла пространство. Эта темнота и тишина в квартире были созвучны тишине и пустоте, образовавшейся у Катерины в душе.

Она лежала, вяло разглядывая, как от падающего в незашторенное окно света, радужно переливается ваза на шкафчике. 

Не думалось, не тревожилось, не желалось – только ныло внутри. Она и не поняла, когда забылась сном. Проснулась от того, что показалось, что в квартиру кто-то крадучись входит.

– Кто там? – без страха крикнула Катерина. Теперь уже все равно. Хоть убийцы.

– А ты еще кого-то ждешь? – грозно-шутливо спросил Сергей, появляясь в проеме кухни.

– Да, мам, кто, кроме нас, ключом дверь открыть может? Если только грабители отмычкой, – шумно-деловито рассуждал Петька, раздеваясь в прихожей.

– Вы где были? – ошалев от неожиданности, выдохнула Катерина.

– Привет, мать, – ткнулся ей губами в висок Сергей. – У нас есть поесть что-нибудь? Мы голодные, как волки.

– Да, мам, – обнял ее ввалившийся Петька, – смотри, мы точно, как волки. Грязные, голодные. А глаза, смотри, какие красные! В темноте, наверное, бы светились. Точно, как у волков, – громко частил сын.

– А ты чего одетая спишь и на кухне? – открыв холодильник и разглядывая полки, поинтересовался муж.

– Вы где были? Я вас вчера ждала, – пыталась обратить на себя внимание Катерина.

– Кать, правда, мы так устали, такие голодные. Давай, ты как в сказке – напои, накорми, а потом расспрашивай.

– Мам, я ж тебе говорю – мы как волки, -  пытался сделать жалобное лицо Петька.

– Хорошо, я сейчас яичницу пожарю, – поднялась с дивана Катерина.

– А кроме яичницы ничего? Слышь, Петь, – подмигнул отец сыну, – а говорит: вчера ждала. Что-то на тебя не похоже, - это он уже жене.

– Ах, не похоже!? А ну брысь с кухни.

Катерина отправила мужиков переодеваться и мыть руки, скользнула в кладовку, выбрала пару банок салатов покрасивее. Распустила на сковороде лепестки бекона до прозрачности, выложила их на тарелки, а в пахучем копченом жире поджарила пять яиц.

Вспомнила поговорку «Все, что есть в печи – на стол мечи». Вот она и метала все, что нашла. И пока Ивановы приводили себя в порядок, она накрыла вполне приличный стол. А потом села, подперла подбородок кулачком и смотрела умиленно, как метут с тарелок еду ее голодные мужчины. Их так много в этой маленькой кухне, они такие шумные. Но это такое счастье, что они вернулись!

Ей очень хотелось узнать, в какую передрягу попали муж и сын, но за эти сутки она сделала потрясшее ее открытие – терпению нужно учиться. А если мы этого не понимаем, жизнь может преподнести очень доходчивые мастер-классы, но и цена может быть высока.

Автор: Татьяна Павлова, труженица общин «Патронаж»,
 «Информсайт», «Дом трудолюбия».