Память
Народ, забывший свое прошлое,
переживает его вновь.
Был обычный будний день. На проспекте Непокоренных, из-за аварии возникла пробка, и Алексей уже минут 20 стоял напротив Пискаревского мемориала. Его внимание привлекла фигура человека, который неподвижно стоял у Вечного огня. В темном пальто, с непокрытой головой, он держал в опущенной руке букет красных гвоздик. Впереди стоявшая машина медленно тронулась, сзади подгоняюще прозвучал клаксон, и человек остался позади. Решение пойти на Пискаревское кладбище пришло неожиданно. Алексей бывал здесь в дни праздников, и помнил то чувство сопричастности с сотнями тысяч лежавших здесь людей, которое каждый раз охватывало его. Он не понимал, почему блокада Ленинграда так близка ему, почему ответ на вопрос: «Что помогло выстоять?» он будет искать в книгах о блокаде, задавать людям того поколения и не находить его. Иногда Алексею казалось, что душа одного из погибших вселилась в его тело и это она не дает покоя, тревожит видениями голодной зимы, пожарами и обстрелами. Кадры кинохроники, которые показывали в музее, были знакомы, словно он уже видел их когда-то наяву.
Включив указатель поворота, Алексей заехал на совершенно пустую стоянку, и шагнул под моросящий дождь. Человек, что стоял у Вечного огня, ушел, и на всем пространстве не было ни души. Алексей спустился по ступеням у Вечного огня, и звуки города словно растворились в траурной музыке, которая наплывала, обволакивала, погружая в уже знакомое состояние сопричастности. С лепестков гвоздик, лежащих на каменных плитах, стекали капельки дождя и дорожка, ведущая к монументу Матери-Родины, казалась залитой слезами, сотен тысяч, лежавших здесь.
Постояв у монумента, Алексей медленно пошел обратно, миновал Вечный огонь и зашел в музей. В небольшом помещении звучал метроном, на экране, показывали кинохронику, а рядом с ним стоял человек, которого Алексей видел из окна автомобиля. Стараясь не шуметь, он встал рядом. Ничего не замечая, человек смотрел обнаженную правду блокады. На экране показывали лето 42 –го, убранный город, людей, переживших страшную зиму, площадь возле Исаакиевского собора, засаженную капустой, женщину с кочаном капусты на руках, изможденную и устало смотревшую. Увидев ее, человек наклонился и положил под экран цветы.
Звучал метроном, сменялись кадры, замелькали фотографии блокадного Ленинграда, опять пошла кинохроника и снова женщина из далекого 42-го смотрела на нас. Увидев ее, человек протянул к экрану руку, будто хотел его коснуться, затем, словно возвращаясь обратно, вздохнул и направился к скамейке, стоящей у выхода. Алексей присел рядом. «Это моя мать» вдруг произнес человек. «Через полчаса после этих съемок она погибла при артобстреле. В тот же день, когда мы с маминой младшей сестрой были на улице, снаряд попал в наш дом. Не зная, что мамы уже нет, мы ждали ее до позднего вечера, пока не пришла женщина, которая работала вместе с ней. Она жила в соседнем доме и приютила нас на время. Потом мы уехали в эвакуацию и вернулись в Ленинград уже после войны. Тетя не любила ходить сюда, слишком тяжело было все вспоминать. Однажды, когда я уже был взрослым, мы зашли в музей, и она увидела на экране свою сестру. Пережитое снова нахлынуло, у тети стало плохо с сердцем, и ее увезли на скорой. Через месяц она умерла. Я мать почти не помнил, у нас не было фотографий, и знал ее только по рассказам тети. Она рассказывала, что зимой, когда был самый голод, мать прокалывала вену и давала сосать мне свою кровь. Видимо, поэтому я выжил.
Каждый год в день ее рождения я прихожу сюда, приношу цветы вижу ее живую и пытаюсь понять всю глубину любви матери, кормящую маленького голодного ребенка своей кровью. Наверное, поэтому мы и выстояли в блокаду, что умели так любить, отдавая все ради ближнего. Жаль, что сейчас память о такой любви уходит».
Он поднялся со скамейки, кивком попрощался с Алексеем, открыл дверь и вышел на улицу. Потрясенный услышанным, Алексей смотрел ему вслед. Неожиданно он получил ответ на свой вопрос. Любовь к ближнему не была единственной составляющей Победы, но она была стержнем, на котором держалось все остальное. Люди могли этого не видеть и не понимать, но все было именно так.
В следующий выходной Алексей привел в музей сына и дочку и рассказал им о женщине, спасшей своего ребенка и о любви, которая спасла все.
Леонид Патракеев,
община "Информсайт"
| Рассказать: |
