Иоанновская община

 

 

Павел отложил в сторону карандаш, взял со стола лист бумаги и отбросил его в сторону. Ничего не получалось. Образ, который он хотел перенести, не давался, ускользал, растворялся в тонких карандашных линиях.

Из соседней комнаты донесся плач ребенка. Чтобы его успокоить, жена с ребенком на руках ходила по комнате из стороны в сторону, монотонно повторяя детскую песенку. После рождения сына в жизни Павла все изменилось. Он долго не хотел детей, много работал, занимался творчеством и боялся, что ребенок его свяжет и будет отнимать слишком много времени. И только уступая настойчивым просьбам жены, в конце концов согласился. Да и возраст подпирал: в этом году Павлу исполнилось тридцать восемь. Мальчик родился болезненным, много плакал. Этот плач действовал Павлу на нервы, выбивал из творческого состояния, за последний год Павел не написал ни одной картины и трижды отказался от участия в выставках. Людям, работающим с ним, это не нравилось, рушилась многолетняя система взаимоотношений, выстраиваемая Павлом, и что делать дальше, он не знал.

Плач ребенка затих и вскоре жена вышла из комнаты.

– Инна, – обратился к ней Павел, – в выходные дни я хочу с паломниками поехать на Валаам.

Жена посмотрела на Павла. Она видела его состояние, чувствовала внутренний надлом, его растерянность и понимала, что долго такого состояния Павел не выдержит.

– Поезжай, – подойдя к мужу, сказала она, – может быть, это поможет тебе.

Не ожидавший, что Инна так легко согласится, Павел встал из-за стола, обнял жену и поцеловал.

Он несколько раз бывал на Валааме с паломниками и хорошо помнил то состояние творческого подъема, которое наполняло его там.

Автобус до Приозерска отходил от станции метро в 7 часов утра. Павел приехал пораньше и в ожидании его смотрел на толпу людей, рвущихся за город на выходные.

Группа паломников собиралась на остановке и, когда подошел автобус, почти все были на месте. В поездке все было, как и прежде: экскурсовод читала утренние молитвы, рассказывала о программе поездки и о Валааме. Павел слушал ее, временами уходя в свои мысли и глядя в окно, за которым периодически мелькала зацветающая черемуха.

В Приозерске пересели на теплоход, и он вышел в зеркально-неподвижную Ладогу. Для весенних дней такая тишина на озере была удивительна.

На Валааме время ускорилось, расселение, трапеза, экскурсии пролетели быстро и наступило время вечерней службы. Павел готовился к исповеди, стараясь передать словами то состояние, которое заполняло его в последнее время. Народу на службе оказалось много, и Павел долго стоял в очереди на исповедь к священнику. На Валааме никто никуда не спешил, и она иногда заканчивалась далеко за полночь. Батюшка внимательно выслушал Павла и, отпуская грехи, прочитал разрешительную молитву. Идя в гостиницу, Павел почувствовал, что ему стало легче.

Утренняя служба пролетела быстро, и после трапезы группа ушла на экскурсию по острову. Павлу хотелось остаться одному, и он отправился на берег, сел на поваленное дерево и долго глядел на воду, думая о сыне и о своем отношении к нему.

Крик чаек, что-то не поделивших между собой, нарушил ход мыслей, и, взглянув на часы, Павел понял, что пора возвращаться. Он вышел на дорогу, соединяющую между собой маленькие островки и ведущую к центральной усадьбе. На одном из мостов Павел немного задержался и, облокотившись на перила, засмотрелся на воду, которая медленно текла под мостом. Сзади послышались голоса, группа паломников шла по дороге. Она прошла мимо, и вслед за ней появился пожилой мужчина, который, держа за руку мальчика лет четырех, приближался к Павлу. Не доходя до моста, они свернули на берег. Мальчик стал играть у воды, а мужчина стоял рядом. Глядя на них, Павел почувствовал нарастающее беспокойство. Что-то должно было произойти. Немного погодя, мужчина взял мальчика за руку, они вышли на дорогу и стали удаляться от Павла, понемногу поднимаясь в гору. И в этот момент он ясно понял, что видит самого себя, идущего по дороге со своим сыном, и четко услышал голос, раздавшийся где-то внутри.

«Весь твой дальнейший путь, все твое духовное развитие будет неразрывно связано с твоим сыном. Через три года ты привезешь его сюда».

Ошеломленный Павел смотрел на уходящего мужчину с мальчиком, которые, выйдя из тени деревьев, попали в полосу солнечного света, ярко осветившего их. Чувство необыкновенной свободы и легкости наполнили Павла, и он почувствовал слезы на своих глазах.

Всю обратную дорогу Павел думал об откровении, что пришло к нему на Валааме, с удивлением чувствуя перемены, произошедшие в себе. Все сомнения, неуверенность и уныние бесследно исчезли, освободив место любви к своему маленькому родному человечку.

Воскресные пробки задержали автобус, и Павел приехал домой ночью. Стараясь не шуметь, он положил на пол сумку, переоделся в домашнее и подошел к сыну, который спал в своей кроватке. Свет ночника освещал спокойное лицо ребенка, и Павлу захотелось нарисовать его. Он прошел в свою комнату, взял бумагу, карандаши и вернулся обратно. Присев за стол и поглядывая на спящего сына, Павел стал набрасывать его портрет. Карандаш легко скользил по бумаге, и на ней появлялся его ребенок, человек, в которого загадочным образом перешла часть Павла, словно от большого отделилось малое, точно такое же и совсем иное.

Закончив рисовать, Павел встал из-за стола, подошел к сыну и, поправляя ему одеяльце, прошептал:

– Спи, мой хороший. Через три года мы поедем с тобой на Валаам.

Не просыпаясь, ребенок вздохнул, повернулся на бок, положил ладошку под щеку и, принимая слова отца, улыбнулся в ответ.

Май 2018 г.

Автор: Леонид Патракеев, община «Живое слово».

Фото:luismigueltapiabernal.com.

 

Рассказать: