Иоанновская община

Письмо батюшке Николаю.

 

Здравствуйте, батюшка Николай. Меня попросили поздравить Вас с Днем Ангела — днем, который удивительным образом стал памятен и значим уже для всех прихожан Иоанновского монастыря, а тем паче для "Иоанновского братства". К сожалению, я не умею писать поздравления, искать выражения чувств теснящих грудь в теплых словах. Позвольте, я просто расскажу, что произошло со мной с тех пор, как я, благодаря Вам, попал в приход и общину.

 

Первое мое знакомство с Вами произошло чуть меньше года назад — летом, в июле или августе, не помню точно. Тогда еще шел ремонт верхнего храма и службы проводились в нижнем. В тот воскресный день мне, как назло, надо было ехать на работу, так что я должен был пропустить Литургию. Однако, на душе у меня было неспокойно, и я решил, что пускай не успеваю на Литургию в свою церковь, хотя бы уж исповедаюсь в ближайшем храме. С утра пораньше я пришел в еще пустой Иоанновский монастырь и встал в коридорчике как раз напротив нерукотворного лика Христа Спасителя. Вскоре начал прибывать народ. Сначала людьми заполнился маленький нижний храм, потом коридорчик, где стоял я, потом, к моему величайшему удивлению, весь просторный холл — и это все еще до начала молитв перед Исповедью.

 

Я уже начал опасаться успею ли до работы исповедаться при таком стечении народа, а потому сразу же занял очередь, быстро выросшую перед первым вышедшим седовласым священником. Стоять было неудобно, так как люди выстроились неровной шеренгой прямо на входе в монастырь и прихожане, всё продолжавшие прибывать, вынуждены были пробираться через них. Время у меня уже было на исходе, когда наступила моя очередь исповедоваться.

 

Как сейчас помню, я подошел к сидевшему на стуле священнику — лысому дедушке с поразительно ясными голубыми глазами на густо заросшем седой бородой лице и встал перед ним на коленях. Это был первый раз, когда я исповедовался на коленях.

 

Здравствуйте, - тихо поздоровался священник.

 

Здравствуйте, - ответил я.

 

Есть, что гнетет вас, терзает душу? - спросил он.

 

Мне так легко сразу стала после этого вопроса! Я тут же выложил то, что так мучило меня. Батюшка медленно перекрестился, положил мне руку на плечо, посмотрел на меня своими ясными глазами и строго, но с теплотой коротко сказал:

 

Крепись!

 

Так просто и так хорошо! Какое-то вдруг необъяснимое спокойствие воцарилось в душе от этого единственного слова, уверенность, что все уже прошло и не в силах вернуться назад. Будто кто-то обнял и поддержал и успокоил в один миг не тебя, но душу...

 

 

***

 

 

В следующий раз мне довелось побывать в Иоанновском монастыре только в конце сентября. Я давно не причащался и решил приступить Святых Христовых Тайн именно здесь. Как-то одиноко мне тогда было. Я не мастак заводить друзей, и в новом городе у меня было мало нешапочных знакомых. Да и то все они относились к типичной беззаботной молодежи, покоренной современными сериалами и модными шоу, бурлящей непонятными мне и, на мой взгляд, зачастую просто глупыми и пошлыми шутками.

 

Не знаю почему, но на Исповедь вечером в субботу я попал опять к тому же священнику, хотя тогда, уже в верхнем отремонтированном храме, их было не меньше пяти. Выслушав меня, батюшка вдруг спросил, сколько мне лет, чем я занимаюсь, взял телефон и пригласил на какую-то ярмарку на выходных, сказав, что, мол, там всегда собирается много православной молодежи и очень интересно, чтобы я обязательно приходил.

 

Это было совсем уж необычно для меня. Так получалось, что со мной редко кто говорил о чем-то на Исповеди. А тут этот батюшка, которого я вижу всего-то второй раз, и уже зовет куда-то, что-то предлагает. Мне было очень приятно. И потому, когда накануне ярмарки мне позвонила девушка, представившаяся Машей, и от лица отца Николая попросила помочь что-то поднести на ярмарку, я с радостью согласился.

 

Слава Богу! Эта ярмарка изменила все. Помню, в ту пятницу я словно с головой окунулся в новый неведанный мир, где множество людей с радостью и усердием совершенно бесплатно трудились, создавая праздник. Никто ни разу не сказал, что ему тяжело или скорей бы это все закончилось. Никто не ссорился и не кричал. Я не знал здесь никого и с каждым ощущал себя как с близким родственником. Любая, самая скучная и не творческая работа, которая раньше у меня вызывала раздражение, здесь почему-то была очень приятна. Я поздно пришел домой просто без ног от усталости.

 

В субботу мы поехали с друзьями за город, где у нас был снят коттедж. Все прошло как всегда — шашлыки, баня и разговоры... не о чем. Громкие крики и шутки странным образом веселили, но не радовали. Мне было пусто. Я искренне любил всех окружавших меня там друзей, но почему-то, что-то будто отталкивало меня от них. Я старался говорить их языком, шутить как они. Иногда это даже получалось. Но каждый раз, оставшись один, я все явственней ощущал, что я чужой для них, чужой их жизни и их интересам.

 

Часам к шестнадцати в воскресенье мы вернулись в Питер и, как обещал Маше, я сразу же отправился помогать на ярмарку.

 

И снова водоворот дел, новые люди и... радость, необъяснимая радость в груди. Правда, в 23.00 разгружать машины куда-то на склады я уже не поехал, поддавшись усталости. Но через две недели, когда Маша позвонила мне и сказала, что нужна помощь где-то на загородной базе, я, не раздумывая, согласился.

 

Прошло меньше полугода. Я поперезнакомился с уймой моих ровесников — прихожан Иоанновского монастыря и каждый раз, встречая нового человека из общины, я спрашивал себя — неужели все это наяву? Неужели бывают такие люди, с которыми так легко и мило общаться, которых ты чувствуешь и понимаешь? Неужели это все тот же город, все тот же мир, в котором я ощущал себя таким чужим и одиноким?

 

Все словно преобразилось вокруг и засияло свежими сочными красками. Я увидел тех, за кем бы мне хотелось идти — искренних, милосердных людей с необъятным сердцем. Они постоянно организовывали какие-то праздники, посещали детские дома и больницы, ездили в интересные экскурсии и на концерты. Мне довелось самому увидеть, сколько трудов и радости кроется за проведением мероприятий, в которых раньше я лишь участвовал, как требовательный зритель. А эти душевные посиделки в кругу близких друзей, ставших такими за какой-то месяц, и совсем незнакомых, но не менее близких, будущих друзей, за поделками в «Нашем Доме», эти совместные службы, когда стоишь в храме, оглядываешься вокруг себя и понимаешь, что ты знаешь тут каждого, с каждым тебя связывает так много общих радостных воспоминаний, трудов и восторгов и с таким трепетом хочется помолиться о каждом члене этой твоей большой семьи!

 

И чем дольше я нахожусь в приходе, тем отчетливее понимаю, что добрые прихожане славного Иоанновского монастыря так бы и остались добрыми прихожанами, но разрозненными и разобщенными, если бы не нашелся человек, сумевший чем-то привлечь и объединить их всех. Человек, который стал непререкаемым главой и добрым батюшкой для каждого из детей своей семьи — церкви.

 

Спаси, Вас, Господи, батюшка Николай!

 

 

 

 

Игорь Мартемьянов,

община "Иоанновское братство"

 

Рассказать: